Снег на глазах его

К пяти часам усталость взяла своё. Народ побросал амуницию и растянулся на травке в тени одного из заводских зданий. Дошёл черед и до пива. Первую полторашку, правда, действительно пришлось героически отвоёвывать у Блэйда. После чего в шесть глоток выпили её в один присест. Девушки от напитка отказалиь, а Сэму мы сами дали от ворот поворот — мал ещё. Уже спокойней распили второй баллон, пролежавший весь день в ручье (чтобы содержимое оставалось прохладным). И после этого народ стал собираться в обратный путь. Идти-то не близко, а последний автобус должен пройти через каких-то полтора часа. В итоге на полигоне остались только мы с Матвеем. Сэм всё-таки отправился домой, распереживавшись из-за родителей. А Торин вспомнил о том, что обещал отцу помочь в гараже. Кешка тогда махнул рукой и тоже пошёл на автобус, сказав напоследок:

-Главное, непотребствами тут не занимайтесь, пра-а-ативные.

Мы с Митькой заржали, оценив двойственность ситуации. Он-то пошутил, а вот мы шутку поняли по-своему. Первое, что мы сделали, когда ребята исчезли с горизонта, поцеловались. Солёные от пота Митины губы словно впрыснули яд в моё усталое тело. Ноги почти подкосились, и мне пришлось ухватиться за любимого мальчишку, как за спасательный круг. Бриз тоже замер, словно сражённый током. Лишь лёгкая дрожь охватила нас обоих. Оторвавшись друг от друга, мы шалело осмотрелись. Надо было ставить палатку и делать костёр.

Установка логова, сбор сушняка, разведение огня, водворение котелка на костёр — привычное дело для тех, кто постоянно ходит в лес. Мы справились со всем этим достаточно быстро. Хоть вокруг потихоньку и сгущался сумрак, вечерней прохлады не чувствовалось. Было душно. Грубые камуфляжные штаны стали колоться и натирать. Так что я, не долго думая, скинул «берцы», давая отдых ногам, а затем и брюки, оставшись в красных плавках. Стало невыразимо хорошо. Матвей последовал моему примеру. И тут моя челюсть упала ниже пупа — на нём были трусы, каких я ещё никогда не видел. Такое впечатление, словно к широкой резинке пришили тряпочку, весьма симпатично облегающую как задницу, так и передницу. При этом внешняя сторона бёдер оставалась практически голая. Митька не мог не заметить моё удивление и пояснил:

-Это танга. Они так называются. Решил сегодня попробовать поносить. Давно хотел.

-И как? - спросил я. Увиденное очень понравилось и даже взволновало как-то. Захотелось самому влезть в нечто подобное.

-А ничего так. Прикольно.

Бриз потянулся изо всех сил, превратившись в бледную пружинку, которую мне захотелось немедленно щёлкнуть по невероятно красивому животу. Митя развернулся к костру и встал перед ним на четыре точки, раздувая притихшее было пламя. И картина передо мной оказалась такая, что я не утерпел. Это было выше моих сил. После целого дня сильнейшего желания прикоснуться к его обнажённому торсу моя сила воли истаяла, как дым. Я подполз к нему с тыльной стороны, просунул руку между ног и ласково провёл пальцами по будоражащему воображение бугорку. Отклик последовал незамедлительно. Матвей застонал, выпрямился и, повернувшись ко мне, впился поцелуем в мои пересохшие от желания губы...

Остатки чувства самосохранения заставили нас завалиться в палатку. Мы кое-как застегнули клапан, и я повалил Митю на туристические коврики, расстеленные по днищу. Наши тела мгновенно взмокли, но на всё это было уже плевать. Развернувшись валетом, я жадно припал к его естеству прямо сквозь ткань. Миг спустя моё напряжённое тело ощутило его жадные губы на себе. Но преграду Митька убрал. На это остатков его воли всё-таки хватило. Но он ведь всегда был сильнее меня...

Синий верх палатки перестал расплываться перед глазами. Я вспомнил про котелок с водой и тихонько рассмеялся, чувствуя под своей щекой бархатистый митин пенис. Бриз легонько провел пальцами по моему животу от пупка и ниже:

-Чего смеёшься?

-Опять за водой идти, наверное, придётся.

-Да времени-то прошло всего ничего. Вода даже не закипела, - он приподнялся и посмотрел мне в глаза.

-Правда? - удивился я. Наверное, он был прав. Ход времени совсем не ощущался рядом с таким парнем. Оно словно застыло... Или понеслось вскачь и куда-то умчалось. Его просто не было.

Но надо было заняться ужином, и нам пришлось стряхнуть негу и лень, накинувшиеся после бешеного соития. Всё было настолько здорово, ритмично и ярко, что теперь дрожали даже уши, отходя от неистовства. Митька вздохнул и бодро натянул свои странные трусы обратно. Я последовал его примеру. Мы выбрались из палатки и без всяких обсуждений, занялись делами. Словно чувствовали, кому что делать. На мою долю выпало открывание банок с тушенкой, а Бриз засыпал в кипящую всё-таки воду рожки.