Снежные цветы

— Найди Освира и сделай так, чтобы он забрал девчонку. Я рассказал ей про проход в библиотеке. Твоя задача сделать так, чтобы он ждал её у выхода. И да, договорись со жрецом в храме Эрфесы загодя и останься на церемонию. Не хочу никаких сюрпризов.

— Вы… ты…

Иреас отшатнулся и пятился, пока не упёрся спиной в запертую дверь, судорожно хватая ртом воздух. Обычно спокойный, сейчас он попросту не смог скрыть изумления и потрясения.

— Что не так? — сухо спросил Рэймон, скрещивая руки на груди. — Хочешь знать, не спятил ли я ненароком? Так нет.

— Вы… вы отдадите ему эссааду?

— Отдам.

— Понимая, чем это может закончиться?

— Иреас, — устало вздохнул Рэймон, — у меня всё равно ничего не получится. А если получится у него, пускай так будет. Это нужно закончить. Ну, а если не получится… просто ничего не изменится.

— Но…

— Оставь. Я отлично знаю, чем рискую.

Небо за окном цвело всеми красками заката. Катящееся к холмам солнце красило белые волосы лардэна розовым и алым, словно окутывая всю его фигуру холодным колдовским пламенем.

— А вы не думаете, что дело может закончиться войной? — прищурившись, пошёл в наступление Иреас.

— Нет, потому что я не собираюсь воевать.

— И Освиры тоже?

— С кем будут воевать Освиры? — фыркнул Рэймон.

— Они не оставят вас в покое, не думайте.

— Они ещё ничего не получили, Ир. И я сильно подозреваю, что и не получат.

— Вы готовы на это полагаться? — неожиданно ядовито осведомился Иреас, останавливаясь в шаге от Рэймона и упирая руки в бока. — Неужели оно того стоит?

— Возможность хоть раз в жизни хоть в чём-то быть по-настоящему счастливым? О, ты этого не понимаешь, но есть вещи…

— Безумие! И что скажет ваш отец?

— Отец ничего не скажет. Он уже редко приходит в себя, и, подозреваю, мало что понимает даже когда приходит.

— А что скажут люди?

— Кто-то пошипит, кто-то посмеется, — отмахнулся Рэймон. — Рано или поздно замолчат все. А народ…

— А, в бездну! — рыкнул Иреас, резко разворачиваясь на каблуках и направляясь к дверям. — Я клялся служить вам и защищать вас, а не вкладывать своего ума в вашу упрямую голову!

— Этого и не требуется.

В последнем невнятном звуке, послышавшемся прежде, чем створки с грохотом сомкнулись за спиной Иреаса, заключалось всё его возмущение и негодование, а ещё — вся уверенность в том, что худшего плана нельзя было и придумать.

* * *

В комнате было темно и тихо. Плотные шторы не пропускали с улицы ни единой частички дневного света, лишь два небольших светильника — у изголовья кровати и на столике с лекарствами в дальнем углу — разгоняли темноту и дым от курений.

Бросив в курильницу еще десяток круглых тёмно-коричневых зёрен, девчонка раскашлялась от новой порции дыма, зажимая ладонью рот и нос, чтобы не разбудить спящего. Девушка, тихо звеневшая склянками за столиком, тронула её за плечо и указала на дверь.

Белый дым, висевший в воздухе, казался осязаемым, забивая нос и рот, лишая дыхания, но травница, казалось, его совсем не замечала. Движения её рук, когда она отмеряла, растирала и смешивала травы, были скупыми, быстрыми и уверенными.

Тихо стукнула дверь. Не поворачивая головы, девушка тихо попросила передать ей настойку абариса из шкафа. Пузырёк тёмного стекла лёг в протянутую руку, а потом пальцы мужчины поймали её ладонь, чуть сжимая её.

— Ты? — вздрогнув, обернулась травница.

— Я. Как он сегодня?

— Как обычно. Спит.

Совершенно белые, спутанные волосы разметались по подушке, влажные от пота. На впалых щеках горели пятна лихорадочного румянца. Губы запеклись белёсой коркой, с них срывалось тяжёлое, прерывистое дыхание. Всё лицо больного то напрягалось, обозначая морщины, то вновь расслаблялось — сон его не был спокоен. Рэймон довольно долго смотрел на него, словно в раздумьях, но всё-таки решился. Устало вздохнул и попросил:

— Можешь разбудить? Мне нужно поговорить с ним.

— Ты… ты хочешь…

Киана попыталась отпрянуть, но Рэймон удержал её, притянул обратно к себе, обнял за плечи. И, заглядывая в глаза, твердо сказал:

— Это всё равно нужно сделать. Так какой смысл тянуть?

Задумчиво поглядев на ровные ряды бутыльков на полке, травница выбрала два и отмерила капли из них в стакан. Смешала, долила водой из кувшина и поднесла питьё к губам больного. Тот тяжело, судорожно вздохнул, сделал глоток и закашлялся.

— Сейчас, — прошептала девушка, подсовывая ему под голову ещё одну подушку. — Сейчас…

— Помочь? — неуверенно спросил Рэймон, переминаясь с ноги на ногу.

— Нет. Зайди чуть позже, я тебя позову.

Дверь тихо стукнула, закрываясь. Травница, поглядев в искажённое болью лицо, решительно поднялась и принялась готовить другое зелье. Смешала настойки, прошептала над стаканом несколько длинных фраз, прикрыв его ладонью, и вернулась к постели.

— Вот так, — пробормотала она, вливая в приоткрытый рот новое питьё. — Так будет лучше.

Веки больного дрогнули, приподнимаясь, взгляд умирающего сфокусировался. Уголки губ дрогнули в усталой усмешке, пальцы стиснули покрывало, сжимаясь в кулаки. Костяшки побелели от напряжения.

— Ты… — прошептал он.

— Я, — с улыбкой кивнула травница. — Я Киана, вы помните?