Снятся ли богам кошмары

— Что же ты? Давай! Струсил? — она всё больше распалялась, не замечая творящегося вокруг. — Это только один раз. Больше никогда! Понятно?!

Не дождавшись от него ответной реакции, она сама обхватила его голову руками и впилась в губы. Это был настоящий, жаркий поцелуй, о котором, минуту назад, он мог только мечтать.

Но Артём уже ни на что не обращал внимание. Он наконец-то смог прочитать надпись на небе. И, как только у него получилось, буквы увеличились, приобрели чёткость, и в один момент размножились, как на огромном экране, ровными строчками покрывая всё небо. Всего лишь три слова, многократно повторенные:

"Опасность! Атака доурга!"

Память вернулась в один момент, вся разом, целиком. Безжалостным паровым молотом обрушиваясь на него, оглушая, придавливая к земле. Ноги подкосились. Артём застонал. Он всё же пропустил нападение доурга! Сработала защита поставленная Гордом.

Катя продолжала что-то говорить, махала руками, тормошила его за плечи, но Артём сознательно не прислушивался, пропуская всё мимо ушей, и старался не смотреть на неё. Нельзя! Чем больше обращаешь на них внимания, тем сильнее они становятся, тем тяжелее будет ему самому. Нужно срочно выбираться отсюда! А для этого, в начале надо понять, — откуда "отсюда"? Что это? Реальный или искусственно созданный мир? Иллюзия? Сон? Виртуальность?

Артём прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Точно не искусственный мир. Не компьютерная симуляция. Всего лишь память, его собственная память. Глубочайшая кома, из которой обычному человеку никогда не выйти.

Катя снова его поцеловала, теперь уж совершенно по-взрослому. Обняла. Провела по спине рукой, в миг ставшей горячей, и необычайно большой и нежной для тринадцатилетнего подростка. Помимо воли Артём усмехнулся и не удержавшись всё же взглянул на "Катю", — теперь можно. Это конечно уже перебор, — такого точно не было! В действительности, после того поцелуя, они чуть ли не бегом, в полном молчании, не смотря друг другу в глаза, бросились по домам. А потом ещё несколько недель не виделись и не разговаривали.

Мир задрожал. Дернулся в конвульсии, отчего окружающие краски смазались, словно по свежо написанной картине провели нещадной рукой. И только Катя сохраняла чёткость, продолжая игнорировать происходящие вокруг метаморфозы.

Какая она всё же красивая! Или это его воображение так её приукрашивает? За много лет, Артём уже успел забыть как она выглядит. Подтянутая, спортивная фигура, почти сформировавшаяся грудь, на фоне невысокого роста, кажущаяся не по возрасту большой. Длинные каштановые волосы, пухлые губы и оттопыренные уши, которых она всё время стеснялась, пряча под волосами. А Артёму они, наоборот, всегда нравились. В таком состоянии: взбудораженная, с горящими глазами, несколько прядей прилипли к мокрому лбу и раскрасневшимся щекам, — она казалась ещё привлекательней. Он действительно любил её, теперь это не вызывало сомнений. Кто бы вернулся и сообщил эту радостную весть тому нерешительному сопляку, в теле которого он сейчас находится?!

Так! Стоп! Хватит! Его снова засасывает! Даже окружающий мир начал вновь восстанавливать утраченную явственность. Это не его Катя! Это всего лишь воображение! Память, услужливо подкидывающая всё новые и новые детали, нежелающая выпускать его из своих мягких, но цепких объятий, умело подстегиваемая и направляемая извне доургом. Настоящая Катя навсегда осталась на Земле и больше им никогда не суждено увидеться, по-крайней мере, ему как личности точно. Да и незачем этого делать, не нужно ворошить прошлое, в последний год его пребывания там, она была счастлива в браке и имела двух прекрасных детей. А у него есть Света.

А это фантом, сверхреалистичное видение. Там, невообразимо далеко, в настоящей реальности, его ждёт настоящая живая

девочка. Артём очень хотел в это верить. Он был почти уверен, что успел. Но пока он не увидит своими глазами, не убедится в собственной правоте, покоя ему не будет. Надо спешить.

Она будто бы всё поняла и больше ничего не говорила, только не мигая смотрела ему в глаза.

Земля под ногами, деревья, небо, всё окружающее пространство скомкалось как бумажный лист и стало удаляться, уменьшаясь, теряя очертания, словно затягиваемое в неведомую трубу, в начале медленно, а потом всё стремительней и быстрей. Катина фигурка также начала уменьшаться, но её лицо, вопреки всем законам логики, ещё долго стояло у него перед глазами.

Он выбирался медленно, с трудом. Точно муха застрявшая в варенье, он карабкался на верх. Сознание не хотело возвращаться в тело, ему было хорошо здесь. Чтобы разорвать последние связи и ускорить процесс, он пытался думать только о доурге.