Снимая маску

Во время следующей репетиции, когда Каса Росада вместе с Элейн Пейдж при полном параде со скрипом поднялась над сценой и застряла, я подумал о «Популярной науке о кошках, написанную Старым Опоссумом» Т. С. Элиота. В детстве мама читала мне эти стихи перед сном. Я и сам нередко прибегал к их помощи. Например, всего лишь за несколько дней до описываемых событий я прочитал нашей кошке Гримшоу стихотворение «Макавити – волшебный кот», когда обнаружил в гостиной неизвестно как разбитую очень редкую вазу Уильяма де Моргана. В общем, я позвонил Дженни, и мы договорились, что я напишу музыку для четырех стихотворений: «Песни Джеллейных кошек», «Мистера Нефисто», «Знанья Кошачьих Имен» и, конечно же, «Макавити». Я думал о чем-то вроде музыки Уильяма Уолтона для сборника стихов Эдит Ситуэлл «Façade». Хотя, по-видимому, во время премьеры, автор читала стихи в мегафон из-за кулис, перекрывая музыку. Нам это совсем не подходило. Мы решили показать «I Say, I Play» фестивальным утром 9 сентября.

ПЕРВЫЙ ПРЕДПОКАЗ «ЭВИТЫ» стал одним из самых незабываемых событий в моей карьере. Все элементы постановки идеально сочетались между собой. Благодаря минимальным декорациям ничто не отвлекало внимание от действия. А освещение Дэвида Херси прекрасно передавало как тепло улиц Буэнос-Айреса, так и холод больничной платы, где умирала Эва. Все актеры играли превосходно.

Тот вечер все театральные тузы, плюс несколько затесавшихся людей из других сфер провели в театре принца Эдуарда. Все единодушно согласились, что Лондон еще не видел мюзикла, подобного этому. Я до сих пор не могу забыть, как публика приняла переделанную – спасибо Халу – «Dangerous Jade». Ларри Фуллер заставил группу солдат и группу аристократов смешаться между собой. Солдаты шли тесным строем, а аристократы скользили вокруг, как будто были связаны невидимыми нитями. Я не оставил места для аплодисментов, но и не нужно было. Зрители с удовольствием хлопали целую минуту вплоть до конца песни. Затем следовала ошеломительная сцена «A New Argentina». Бедняки Эвы с баннерами и факелами задели за живое британцев в 1978 году. Разговоры о частных армейских формированиях поутихли, но власть профсоюзов только росла. В тот вечер не было принудительных ООС[61]

.

Я сбился со счета, сколько раз актеров вызывали на бис. Когда они оказались в гримерках, наконец-то дорвавшись до уже нагревшегося шампанского, ассистенту режиссера пришлось позвать их еще раз, так как зрители отказывались расходиться. «Эвита» в постановке Хала Принса была тем редким случаем в музыкальном театре, когда все элементы идеально сочетаются друг с другом. Как Хал однажды написал мне – нелья слушать мюзикл, если на него невозможно смотреть. И на этот было точно приятно смотреть.

Тем вечером мы отправились праздновать успешное начало в «Жардан де Гурме». За исключением террористических атак ИРА, и это было проблемой, ничто не могло остановить «Эвиту». По крайней мере, в Лондоне. Меня поражал один факт. Не было ни весточки от Роберта Стигвуда. Откровенно говоря, он даже ни разу не появился на репетициях. Я спросил у Дэвида Ланда, в курсе ли Роберт, что в Лондоне появился новый мюзикл с его именем на всех афишах. Он промямлил что-то о том, что Роберт очень занят выходом фильма «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера» в США, и что, вероятно, он появится в Лондоне на следующей неделе. Но в ту ночь я не ныл и не жаловался, а просто интересовался. Все следующие предпоказы я провел за пультом звукорежиссера – прекрасное место, чтобы наблюдать за тем, кто приходит и уходит из зала. Только во время восьмого шоу я заметил, как Роберт и его ассистент устраивались в креслах на первом ряду.