Сновидения смертельно опасны

– А мне ведь опять кошмар приснился. Правда, модифицированный, но в общих чертах все тот же привычный старый страшный сон, – она ещё немного помолчала и, увидев, что я и не думаю смеяться над нею, продолжила. – Опять это зеркало. Будто я просыпаюсь в какой-то странной чужой комнате, сплошь задрапированной алым шёлком, а напротив меня зеркало в полстены величиной. В раме тёмного полированного дерева. Я встала, подошла ближе и провела рукой по поверхности стекла. И будто ощутила пальцами эту раму и эту зеркальную гладь. Рама оказалась тёплая, с чуть заметными шершавинками трещин. А само зеркало холодное как лёд. От этого холода пальцы вмиг онемели, и я отпрянула. Тут ноги мои куда-то соскользнули, я успела взглянуть назад, за спину: стены там уже не было, а была яма, заполненная водой. Я замерла на месте и снова взглянула на зеркало. По его поверхности текли ручейки жидкости, густой и алой, как кровь. Потоки становились всё шире, стремительнее, стекали к моим ногам ручейками и, наконец, сбили меня с ног в пропасть за моей спиной. Я барахталась в мерзких грязно-розовых волнах, не в силах ни крикнуть, ни выбраться. Начала уже захлебываться, тонуть и… проснулась.

Девушка робко взглянула на меня. Верно, боялась, что я стану над ней смеяться.

– Во сне мы видим то, о чём думаем, что занимает наши мысли днём, —глубокомысленно изрекла я. – Потоки воды появились в твоем сне из-за того, что мы узнали в последнее время о затонувшем «Белом Ветре». Может, ты во сне проживаешь то, что случилось с твоей мамой восемнадцать лет назад. Загадочная поверхность зеркала отделяет твою теперешнюю жизнь от её прошедшей жизни. Ты же художница, и богатое воображение порождает такие причудливые видения.

– И ты не считаешь меня ненормальной?

– Ну что за глупости приходят тебе в голову, – смутилась я. Хотела ещё что-то сказать, но мне помешал резкий и настойчивый телефонный звонок.

Я вздрогнула, протянула руку к телефону, схватила трубку и рывком подняла её, так что чуть не заехала себе в ухо. В трубке звучал только долгий гудок. Ну конечно, мой телефон бренчит совсем по-другому. А что же тогда это было?

– Ой, прости! Это мой мобильник так верещит, – Кристина вынула из кармана крошечный телефончик. – Слушаю вас. Да, я. Да, конечно. Дайте сообразить. Пожалуй, сегодня как раз можно. Постойте, я запишу.

Кристина зашарила глазами по столу в поисках клочка бумаги, я подвинула салфетку и огрызок карандаша к ней поближе. Девушка что-то нацарапала, пообещала прийти и отключилась. Пока я думала, прилично ли полюбопытствовать или подождать, когда сама расскажет, она заговорила.

– Невероятно, но один свидетель тех событий уже откликнулся на объявление. Зовут Андрей, фамилию не назвал. Говорит, был судовым механиком на «…Ветре». Хочет встретиться со мной и что-то рассказать. В кафе «У Семёна», что на Соколе.

– Ты знаешь такую забегаловку?

– Нет, но он сказал, что это совсем рядом с метро. Там ещё церковь есть и кольцо троллейбусное.

– А как ты его узнаешь?

– Сказал, что будет обмахиваться газетой с моим объявлением.

– Я пойду с тобой. Что-то мне это всё очень подозрительно, уж очень быстро он нашёлся.

– А вдруг он ничего не станет рассказывать, если я приду не одна?

– Так мы и виду не подадим, что знаем друг друга. Я сяду поблизости от тебя с кружечкой пива… или там сока. И когда эта встреча должна состояться?

– В девять вечера, он раньше не может. Занят на работе.

– Это очень удачно, я как раз успею переговорить со своим приятелем насчет адреса таинственной Фаины Жаворонковой.

– Ой, мне так неловко, что мои дела отнимают у тебя столько времени.

– Глупости! Я уже и сама увлеклась твоими тайнами. Мне все это очень пригодится, когда начну кропать детективные романы…

***

Горюнова я нашла на удивление быстро. Его служебный телефон откликнулся с первого раза. От неожиданности я начала мямлить что-то о пропавшей подруге, с которой случилось несчастье, а я адрес потеряла. Интересно, сколько лет может быть этой Фаине и годится ли она мне в подруги? А вдруг она какая-нибудь деклассированная алкоголичка? Или вообще, спаси Боже, закоренелая преступница? Пока у меня в голове мелькали все эти вопросы, Горюнов уже среагировал на моё враньё весьма проницательно:

– Брось голову морочить, Ксюха! В твоем голосе отчетливо слышен нездоровый интерес совсем не приятельского толка. Если скажешь, в чём дело, может, чем и помогу.

– Ну и ладно, признаюсь уж, так и быть, – снова принялась я сочинять, кажется, более убедительно. – У моей приятельницы муж завёл любовницу, но все, гад, отрицает. И развода ей не даёт, так обманутая подруга хочет припереть его к стенке. Для развода, значит. Записочку вот нашла компрометирующую, так ведь доказать ещё нужно факт измены. А на частного детектива денег не хватает…