Сны из пластилина

Почти все свидания с отцом проходили в кафе «Библ», которое очень любила ее мать. Особенно после ее смерти это заведение стало местом их встреч: кофе ли попить, пообедать или поужинать – только там. Место славилось чудесной домашней выпечкой и кофе, за чем ее мама, да и другие завсегдатаи, любили приходить сюда. Кухня же здесь была посредственная, и все же Инес с отцом захаживали сюда и на ужин, когда хотели неспешно побеседовать. Если поначалу их сюда толкала память о матери и подруге, то в последнее время шли сюда уже по инерции, ввиду привычки; договаривались лишь о дне и времени, место даже не обсуждалось.

Сколько Инес себя помнила, это кафе всегда было здесь. Заведением из поколения в поколение владела семья Станка, его и основавшая. Еще в начальной школе она училась с Альбертом Станка, пухленьким мальчиком, бывшим теперь его администратором и правой рукой своей двоюродной сестры – Мари Станка, хозяйки кафе.

Причудливое название кафе, которое в бытность его основания, пожалуй, невыгодно выделяло его на фоне прочих заведений этого квартала, привлекавших посетителей более манящими названиями, такими как «Кафе Гранд Опера», «Кафе Площади Святой Анны» или «У Мадам Беатрис», с годами, а лучше сказать десятилетиями, наоборот, придало ему особую ауру, вкупе с превосходной выпечкой, снискавшую привязанность местных жителей. Да и тот факт, что кафе представляет собой истое семейное дело на протяжении уже трех поколений, играет немаловажную роль: люди любят все семейное, верят всему семейному, как аналогу эталона качества и заботы. Тогда как, к примеру, в кафе «У Мадам Беатрис», пользовавшемуся в свое время небывалой популярностью по той же причине, от самой мадам Дельфин Беатрис не осталось уже ничего, ни «капельки ее крови», что превратило его в посредственное заведение, больше для случайных посетителей, которых, однако, было немало, исключительно благодаря его выгодному расположению.

Название же «Библ» не было маркетинговым ходом покойной Анны Станка, основательницы кафе и бабушки Мари. Происхождение названия имело две версии, причем обе были основаны на реальных событиях и, похоже, уже никто не знал наверняка которая из них послужила основанием, поскольку покойная Станка упорно молчала на этот счет в свое время. Почитай и сами молодые Станка не знали…

У Анны была младшая сестра – сущий ангел, как любило говорить окружение семьи, которая в совсем юном возрасте просто обожала булочки и, уплетая их, всегда напевала незамысловатое «библ-библ-библ», раскачиваясь при этом взад-вперед. Вряд ли это что-то значило, просто ребенок напевал мотив, вызывая умиление родителей и окружающих. Со временем, однако, у девочки обнаружили сильные психические отклонения, которые были, видимо, врожденными. Несмотря на всевозможные лечения и огромные суммы весьма зажиточной семьи, потраченные на это, она кончила свою короткую жизнь в психической лечебнице, где провела около четырех лет. На следующий день после ее тринадцатого дня рождения, при утреннем обходе, бедную девочку нашли в кровати не проснувшейся. Она лежала в своей обычной позе: комочком на правом боку, с плотно подпертыми к груди ногами, соприкасающимися с опущенной на них головой, и обеими руками крепко обхватывающими голову, точно пыталась защитить ее от слишком громкого звука. Анна Станка назвала кафе в память о ней, думали одни. Была и другая версия: отец Анны – Эббер Ксилла, воевавший в Нормандском Конфликте, был ранен в бою от разорвавшегося рядом снаряда. С разорванной тазобедренной костью, не чувствуя тело ниже пояса, обездвиженный, да еще и контуженный, он так и остался бы умирать на поле, если бы не проползавший рядом раненный солдат, пытавшийся под покровом ночи добраться до своих. Он-то и спас отца Анны, дотащив и его до своих частей, буквально волоча того по земле за шиворот военного комбинезона. Эббер остался инвалидом, ходить так и не смог, был до конца жизни прикован к инвалидному креслу. Дома же всем рассказывал, что его спас Библ. После контузии у него возникли серьезные проблемы с речью, сопровождавшие его, как и кресло, до конца его дней. Все думали, что это либо кличка того солдата, либо отец плохо произносит его имя; он все уже произносил на свой лад. Так бы и не узнали наверняка, если бы отцу не пришло письмо от его спасителя. Подпись в письме гласила «Бабель Герта». Отец же, указывая на подпись, триумфально повторял: «Библ! Библ!». В честь человека, спасшего ее отца, и было названо кафе, с сохранением, однако, отцовского произношения имени, думали другие.

Таким образом, обе истории имели место в действительности, обе были в целом правдивыми, но которая из них толкнула покойную Анну назвать так кафе, достоверно не знает никто; да и, пожалуй, уже не узнает. Может быть и обе… Если же у Мари или Альберта спрашивали про название заведения, особенно неместные или туристы, те ограничивались версией про войну. Так было проще и легче. Так отвечали и завсегдатаи кафе, если вдруг им задавали похожий вопрос. Никто не хотел тревожить душу бедной Эвелин Станка…