Сны из пластилина

Активно работая челюстями, дивился тому, насколько эта, по сути, житейская новость невольно меняет его отношение и восприятие своей дочери. Если бы она выскочила сейчас во двор, он бы, наверное, даже растерялся, не зная, что сказать. Просидев около часа, вернулся в комнату, по пути не решившись зайти в комнату дочери, поцеловать на ночь, как обычно это делал. Застал жену уже спящей. Спать ему особо не хотелось, но улегшись в постель, заснул скоро…

Неделя прошла быстро.

Все были рады вернуться домой; каждый к своей рутине, к своим делам и друзьям, также возвращавшимся с каникул и отпусков. И все же, проведенные полтора месяца в ауле, вдали от городской суеты, всем пришелся по душе. И если поначалу Дамиру было нелегко без своих городских друзей, приставок и компьютерных игр, которые мама намеренно запрещала брать в аул, то втянувшись в аульскую рутину и большую часть времени проводя на улице с аульскими ребятами, тосковал по благам цивилизации редко.

Единственное, немного омрачившее их последние дни в ауле, случилось за пару дней до отъезда, когда Дамир вернулся домой подравшимся. Это, однако, не сразу обнаружилось. Он не хотел ничего говорить своим, но соседский Адиль так громко рассказывал у себя во дворе про драку против сауранских, с которыми местные тягались во всем, что нередко приводило к потасовкам, что возившаяся в саду Айгерим не могла не услышать это увлеченное повествование. Найдя младшего брата у тазика с водой, она быстро подошла к нему, присела и, заключив его голову в свои руки, стала внимательно разглядывать сначала лицо, потом шею и руки. Дамир не сопротивлялся, только пробубнил, что все нормально, но был явно подавлен. Она не отпускала его и, наконец, заметила запекшуюся кровь глубоко в носу, которую тот пытался смыть. Наказав ему не двигаться, поспешно, но молча забежала домой и вернулась уже с ватой, помогла ему почистить и умыться, чтобы не было следов. Уходя от него, на полпути развернулась и, вернувшись к нему, аккуратно, но звонко чмокнула его в щеку и поощрительно потрепала его голову.

Ей было понятно без слов, что он не хотел, чтобы родители узнали, и особенно старики. Без слов понял и он, что она не расскажет. Несмотря на разницу в возрасте они были по-своему близки.

Но скрыть все же не получилось. Первой войдя на кухню, Айгерим уже слышала бурный рассказ вернувшейся апашки про драку, поведанную ей соседкой. Все вроде как дернулись выйти во двор и увидеть в порядке ли их мальчик, но его сестра остановила их, спокойно, но твердо сказав, что тот в порядке и сам сейчас зайдет.

Однако омрачило вовсе не то, что он подрался, а разговоры в доме после.

Оказалось, что драка завязалась из-за Дамира, которого сауранские не знали.  Как это часто бывало, новичка обычно стравливали с кем-нибудь, провоцируя конфликт, приводивший к драке один на один, или же сразу ставили вопрос готов ли он драться с тем-то. Так получилось и на этот раз. По подавленному состоянию мальчика можно было понять, что хвастаться ему особо нечем. Драки не получилось – она закончилась, едва начавшись. Сразу отхватив от сауранского пацана, который был, кстати, и младше возрастом, да и меньше ростом, но, похоже, занимавшегося, как и все аульские, борьбой или боксом, он тут же сник, схватившись за звенящий нос, а нахлынувшие слезы замутили взор. Местные, не выдержав после очередного поражения в футбол еще и этого унижения, ведомые Адилем, толпой бросились на сауранских, которые в обиду себя не давали. Проходившие мимо поля чабаны не особо торопились разнимать детвору, считая, что такие потасовки воспитывают настоящих мужчин; да и потехи ради.

После этого инцидента, последние два дня Дамир вообще не выходил на улицу, не хотел показываться на глаза своим товарищам; ему не терпелось уехать оттуда.

А ссора из-за этого случая произошла между взрослыми.

Его мама бесилась и ругалась со своими родителями, которые непрямо, но полусловом и поведением если и не хвалили Дамира за инцидент, то подбадривали его. Он слышал из своей комнаты, как они говорили, что нечего городскому мальчику расти нежным ребенком и что такие случаи воспитывают характер и стойкость духа, необходимые мужчине, упоминая, при этом, о каких-то традициях и обычаях из прошлого, когда мальчиков воспитывали еще похлеще, чтобы настоящими мужчинами росли. Слышал слова апашки: «…Хилым вырастит, кому он такой нужен будет! Какая нормальная девушка его примет? Будет еще, не дай Мать родная, как Ертай! Всю жизнь один, никому не нужный!..» Аташка поддакивал ей. Айгуль же, как она это умеет, спокойно, но жестко осадила обоих, не особо щадя метких и тяжелых слов.