Сны куклы (СИ)

— Мы просто рассматриваем любые взаимосвязи, — уклонился от прямого ответа коррехидор, — оба убитых так или иначе фигурировали в том старом деле. Вот мы и решили выяснить все подробности из первых уст. Теперь мне ясно, почему дело перевели в ранг гражданского, а смерть гимнастки квалифицировали как несчастный случай.

Они попрощались с судьёй Сато и вышли в общий зал. Отец Вилохэда в кругу друзей обсуждал предстоящие празднования в столице Артании. Увидев сына, он махнул рукой, приглашая подойти. Вил и чародейка послушно приблизились.

— Поговорили с судьёй? – спросил отец, хотя, сие было очевидно.

— Да, отец, — ответил коррехидор с должным почтением. Он прекрасно знал, что герцог Окку может устроить ему выволочку прямо в клубе, ежели вдруг сочтёт поведение сына неподобающим, — мы узнали всё, что намеревались выяснить.

— Судья Сато, конечно, не без странностей, но вот в чём ему не откажешь, так это в честности. Иногда мне кажется, что Джерри дал обет богам всегда говорить правду, всю правду и ничего, кроме этой самой правды и не говорит! – последовал обычный смех герцога Окку. Он всегда первым подавал пример, начиная смеяться над своими собственными остротами, — не стану спрашивать, что именно вы узнали, — герцог уже успел выпить, и поэтому был особенно словоохотлив, — ибо не хочу нарушать служебную тайну, коей деятельность моего младшего сына окутана со всех сторон, как хорошо прожаренная рыба кляром, — он заговорщицки подмигнул.

— С вашего позволения, господа, — Вилохэд поклонился, — позвольте нам отбыть.

— Очень жаль, что вы покидаете нас столь стремительно, — заметил один из друзей отца, выпустив аккуратное кольцо дыма из трубки, — вы перед нами в долгу: такое знаменательное событие, как обретение невесты следует хорошенечко отметить.

— Господа, господа, — включился Дубовый герцог, — помолвку младшего Окку не дело отмечать кое-как на ходу, в мужском клубе и узкой компании. Я планирую дать бал. Мои дети заслуживают этого!

Рику сильно раздражали намёки на будущий брак, которому, по её мнению, не суждено было осуществиться, и девушка уже собиралась высказаться на тему недопустимости влезания посторонних в личные отношения, но коррехидор, почувствовав это, опередил чародейку.

— Завтра у нас сложный день, — проговорил он, с притворным сожалением, — его величество не погладит меня по головке за затягивание расследования. Посему лечь пораньше в постель – моё единственное желание на момент.

— Понимаю, — подмигнул высокий худощавый мужчина, сидевший справа от отца, Вила. Он носил традиционное артанское платье из тяжёлого шёлка с широкими рукавами, какое уже давно стало редкостью, — Древесное право. Я на вашем месте непременно воспользовался этим старинным прекрасным обычаем.

Коррехидор поспешил попрощаться, потянул Рику и быстро покинул самый элитарный мужской клуб в Кленфилде.

— А о какой деревянной традиции говорил мужчина в национальной одежде? – спросила чародейка уже в магомобиле.

— Так, ерунда, — отмахнулся Вилохэд, — господин Арэки слывёт большим знатоком артанских традиций и обычаев. Он обожает рассказывать о них при всяком удобном и неудобном случае. Но из откровений судьи получается, что десять лет назад в цирке имел место просто несчастный случай, — коррехидор поспешил увести разговор в сторону.

— Выходит, что так, — согласилась Рика. Она устала за весь день, и у неё начинала болеть голова, поэтому девушке очень хотелось отложить до завтрашнего дня обдумывание версий убийства.

Вилохэд неожиданно легко согласился. Он отвёз её домой, пожелал спокойной ночи и уехал. Рика же мечтала поскорее принять порошок от головной боли и улечься в постель. Но не тут-то было. Не успела она отпереть дверь своим ключом, как раздался странный громкий хлопок, и тьму прихожей разорвала вспышка оранжевого света. На рефлексах чародейка успела метнуть в ответ первое заклятие, что всплыло в голове: заклятие тошноты. Из темноты раздались сдавленные рвотные позывы и знакомый голос подруги простонал:

— За что?!

Мгновенно вспыхнул свет, и перед взором потомственной некромантки предстала следующая картина: Эни Вада в нарядном платье, согнувшись пополам, содрогалась от накатывающей тошноты. Возле неё валялась большая хлопушка-шутиха, которой она встретила подругу. Поодаль с такой же точно хлопушкой замерла их квартирная хозяйка – госпожа Доротея Призм. Она, к счастью, поотстала от Эни и поэтому не получила рвотного заклятия. Её рука, продолжавшая сжимать активирующую ленточку, заметно подрагивала. Третьей персоной нежданного вечернего представления оказалась, естественно, старшая сестра квартирной хозяйки – вездесущая тётушка Михо. В её руках обнаружился большой торт, щедро украшенный белоснежными розами из взбитых сливок.