Сны в Улье (СИ)

Вообще она говорила, что Улей будет сводить нас с ума, обнажать все наши самые страшные страхи. Еще повезет тому, что столкнется с Вопящим Роем, потому, что там Боги материальные, их действия продуктивные,  поэтому с ними можно что-то сделать и даже выбраться. А вот тому, кто попал в Безмолвную Бездну, повезло еще меньше. То есть, вообще безнадега. Запомнил названия локаций, и даже написал по ним песню. В Вопящем Рое водились Боги, в Безмолвной Бездне не было ничего. И над всем этим властвовал какой-то Король. Юдит ни в чем не была уверена, потому что у нее было мало источников, но она очень умная, поэтому скорее всего она говорила правду. Но видимо она до конца не доверяла себе сама, раз связалась с Анойей.

Оставалось только вспомнить, как же отсюда выбраться. И найти Яну.

Я услышал брейкбит. Ритмичную клубную музыку, наподобии моей. Да я же слышал дабстеп. Орган не прекращал играть, но на фоне теперь я слышал басы. Время сплеталось воедино в этом храме. Я не знал, куда идти, но пока единственное, что я мог сделать, это войти внутрь. Я прокручивал по пути свои разговоры с Юдит, попутно вслушиваясь в музыку. Отвлекающий маневр, чтобы сбить меня с мысли. Умно, Вопящий Рой, но сегодня я буду героем. Как Одиссей! Нет, лучше, как герой из американских комиксов.

Юдит точно говорила что-то про сотворение двери, про антропоморфного бога, про управление происходящим.

Я открыл двери костела. В нос ударил запах ладана, органная музыка усилилась, почти заглушив бит. Я стоял в дверях, как будто зашел не в церковь, а в салун, освещенный светом и с твердым лицом. У меня серьезные намерения найти Яну и бороться с Вопящим Роем, если понадобится. «Главное, не давай им запудрить тебе мозги», говорила Юдит. Вообще фраза была куда сложнее, но опять-таки смысл был такой же. Я тогда еще подумал, а вдруг у Юдит началась паранойя?

Внутри стоял огромный орган, такого в этом костеле не должно было быть. Интеграция из другого времени, на похожем я играл в девятнадцатом веке. Как сейчас помню, 4 мануала, свыше пятнадцати тысяч труб. Украшен золотом, статуи ангелов охраняли его по краям, ветки с пышными листьями и гроздями винограда струились по корпусу и вдоль слепых труб. За ним кто-то сидел, но снизу я не мог рассмотреть органиста.

Двери за мной закрылись, деревянно и громко стукнувшись вдруг от друга, и фокус моего зрения переключился с органа. Я подумал, сколько людей обернется на звук, чтобы недовольно посмотреть на меня. Но этого никто не сделал. Возможно, я был незаметен для них, как наблюдатель, а не участник представления. Все были одеты в траур, и для моего века некоторые выглядели чересчур современно. Они сидели с прямыми спинами и смотрели на орган. Жуть. Я решил, что нужно тоже идти к нему.

Я пошел между рядов, оставляя следы от снега за собой. Сначала никто на меня не оборачивался. Я шел дальше к первым рядам, и одна женщина резко повернула ко мне голову, оставаясь сидеть прямо, как струна. Мне показалось, что ее голова даже слишком вывернута вбок. Взгляд у нее был очень жесткий и болезненный, если обобщать, скорбный. Она смотрела только на меня, и я сразу понял, что это одна из матерей. Я шел дальше, и на меня повернулась другая женщина, другая по внешности, но совершенно с таким же выражением лица. Потом еще и еще. В конце, когда я уже почти дошел до кафедры, я посчитал их. Двенадцать скорбящих матерей смотрели на меня.

Я ничего не мог поделать. Правда, тогда не мог. То есть я мог бы предотвратить некоторые смерти, и я бы сделал это обязательно, если бы в тот момент знал, как.

Я стал подниматься по ступеням к органу. Теперь взгляды собравшихся в зале были устремлены будто на меня. Но только двенадцать матерей смотрели четко на меня, остальные, хоть и смотрели в мою сторону, меня не видели. Как будто только я призрак, а не мы все. В конце концов, они все должны были умереть от старости. Банкетка оказалась пуста. Никто не дотрагивался до клавиш, никто не нажимал педали. Все это делалось само по себе. Возможно,  это делал какой-то настолько древний призрак, что я не мог его видеть, а может, Вопящему Рою не нужно принимать телесную форму. Тогда почему они не вопят? Раз так называются, должны же. Музыка звучала складно и ритмично, как и органная, так и электронная.