Сны в Улье (СИ)

Я все смотрел, как клавиши прогибаются сами по себе. Звучала литургия. Я понял, что сочинил ее сам много-много лет назад. И дабстеп тоже был моего авторства. Как будто у меня бред величия. Раньше я был композитором, теперь я был диджеем. Мне стало обидно, что кто-то в моих искаженных воспоминаниях играет мою музыку. Остро захотелось самому сесть за инструмент. Такая необходимость, ломка, как от зависимостей, которыми я страдаю в неимоверных количествах. Я не мог понять, правильно ли это, но я сел за орган. Если я поиграю на нем совсем чуть-чуть, ничего не произойдет. Когда я сел, музыка перестала звучать. Я слышал, как люди в молельном зале издали недовольный вздох от наступившей тишины. Я нажал клавишу, но она поддалась мне не сразу, будто бы вся заиндевела от старости. Когда я преодолел сопротивление, орган издал звенящий афоничный звук. Я нажал другую клавишу, она не меньше резала слух. От этого звука было жутко.

- Таддеуш, хватит фигней страдать! Играй уже!

Это был голос Магдалены! Она ведь тоже умерла, и видимо мы вместе с ней в Улье. Я хотел встать, но будто что-то меня удерживало. То есть, будто бы я был приклеен или что-то типа того. Я мог шевелить ногами и руками, мог даже поерзать на месте, но подняться не мог. Тупая, совершенно идиотская идея была поддаться своему желанию и сесть за орган.

- Магдалена! Я здесь! Помоги мне!

Она не отозвалась. Я прокричал ее имя еще несколько раз. Конечно, ее тут не было. Если бы она оказалась в Улье, увидь она меня, вряд ли бы она попросила играть на органе. Наверное, она бы сказала, что рада видеть хоть кого-то знакомого, или спросила, что нам делать. А вдруг она просто уже успела сойти с ума? Она же умерла раньше меня с Яной. Тем более, кто знает, как в Улье течет время. Юдит знает, но я забыл, что она говорила на этот счет. Нет, все же Магдалена просто моя галлюцинация, как и Хенрик, костел и даже орган, за которым я сижу. Если не верить, то галлюцинация непременно рассеется. Я сижу в пустоте и слушаю пустоту, ничего вокруг меня нет. Абсолютно ничего. Глубокий вдох, медленный выдох. Я снова попытался встать, но ничего не вышло.

- Дорогие слушатели, приносим извинения за эту небольшую заминочку. Наш музыкант настраивается на нужный лад, чтобы подарить вам сладострастные минуты музыкального экстаза!

Говорил ведущий из телешоу. Я не знал его, но точно слышал в каких-то программах по телевизору. Интонация его голоса казалась заискивающе веселой. Зал зааплодировал мне, послышался свист и девчачий визг, будто бы я был на сцене, а не на отпевании. Электронная музыка на фоне казалась куда более подходящей для толпы, но она звучала совсем тихо. Я даже подумал, может, она в моей голове. Они все хлопали и хлопали мне. Если для того, чтобы пропала иллюзия про Хенрика, нужно было пройти до конца и увидеть его смерть, может быть, и сейчас мне нужно повиноваться.

Я поставил руки на клавиатуру, ноги на педали, готовясь играть. Педали нажимались также тяжело, и я увидел, что сам орган невероятно старый. Корпус покрылся трещинами, дерево облезало щепками, трубы заржавели, наверняка, потеряв свою функциональность. У одного из ангелов было оторвано крыло, у другого разбито лицо. Все покрывали плесень и пыль. Клавиши были будто присыпаны тонким слоем земли, к ним прилипли гнилые листья. Из трещин на дереве вылезали маленькие жучки. Что же, буду чувствовать себя, как на съемках мрачного клипа. То есть, конечно, было очень страшно, но я должен был со всем разобраться поскорее.

Я начал играть одно из своих произведений, написанных для церкви. Заиграла совершенно атональная музыка, тем не менее, сохранялся мотив моей песни. Она звучала громко, высокие ноты были похожи на царапанье ногтем по стеклу, на визг кошки, которую дергают за хвост, писк комаров. Басовые тона рычали и шипели.  Я услышал, как кто-то заулюлюкал, а потом тем же голосом зарыдал. Я видел, как я неправильно держу руку, как мои пальцы скованны от жути, но я должен был продолжать играть.

Музыка звучала все громче, и мне казалось, что вот-вот у меня польется кровь из ушей. Дело не в громкости, дело в звучании. Я экспериментировал со всеми существующими музыкальными стилями, некоторые из них мне казались поначалу отвратительными, но при долгом прослушивании, я понимал, почему любят и их. На клавиши упало несколько капель крови, и я и правда сначала подумал, что это лопнули мои барабанные перепонки. Я поднял взгляд, и увидел, что кровь течет из труб. Из тех, что сейчас немы, медленным потоком, а из звучащих труб бьет фонтаном.  Я уже не мог перестать играть. Мои пальцы покрылись мелкой красной аэрозолю, но основной поток еще не доставал меня. Капли долетали и до моего лица, и ощущение было, будто я стою на морском берегу в бриз.