Предел на белом свете есть всему:любви, терпенью, сердцу и уму,и мнимой беспредельности простора.Тебя напрасно мучает, поэт,небеспредельность сил твоих и лет:поверь, в ней никакого нет позора.А то, что ухмыляется подлец:мол, вот он исписался наконец, —пусть это будет от тебя отдельно.Ты на пределе, а не оскудел.Есть у любого гения предел —лишь подлость человечьябеспредельна.1972
Ира
Здравствуй, Ира!Как живешь ты, Ира?Без звонка опять пришел я, ибознаю, что за это ты простишь,что меня ты снова не прогонишь,а возьмешь — и чем-нибудь накормишьи со мною вместе погрустишь.Я тебе не муж и не любовник,но пальто не сняв еще, в ладоняхруку твою бережно задерживаюи целую в лоб тебя, зардевшуюся.Ты была б женой такою чудною —преданною, верною, чуткою.А друзья смеются: «Что ты, Женечка!Да и кто на ней, подумай, женится!Сколько у ней было-перебыло.Можно ли, чтоб эта полюбила!»Ты для подлецов была удобная,потому что ты такая добрая.Как тебя марали и обмарывали,как тебя, родимая, обманывали.Скоро тридцать — никуда не денешься,а душа твоя такая девичья!Вот сидишь ты, добротой светясь,вся полна застенчивым и детским.Как же это: что тебе сейчасесть с кем спать, а просыпаться не с кем?!Пусть тебе он все-таки встретится,тот, кто добротой такой же светится.Пусть хранит тебя, не девственность детская,а великая девственность — женская.Пусть щадит тебя тоска нещадная,дорогая моя, нежная, несчастная…1990