Собака на сене

Да, Фабьо, подождем немного.Хоть лучше, может быть, войти.

(Диане.)

Сеньора! Что это такое?

Диана

Так, ничего; дурные слугиВстречаются во всяком доме.

Федерико

Скажите мне: быть может, вамУгодно что-нибудь?

Диана

УгодноВам кое-что порассказать.

Федерико

Вы бы охотнее, быть может,Другое время предпочли?

Диана

Зачем? Не будем ждать другого.Вы не смущайтесь пустяками.Пройдем ко мне; я вам откроюКой-что касательно маркиза.

(Уходит.)

Явление двадцать седьмое

Теодоро, граф Федерико, Фабьо.

Федерико(к Фабьо, тихо)

Послушай…

Фабьо

Я, сеньор.

Федерико

Похоже,Я бы сказал, что эта яростьТаит совсем другое что-то.

Фабьо

Сказать по совести, не знаю,А только я дивлюсь, ей-богу,Что Теодоро так досталось.Ведь никогда еще сеньораСебя так круто не вела.

Федерико

Платок весь перепачкан кровью.

Федерико и Фабьо уходят.

Явление двадцать восьмое

Теодоро один.

Теодоро

Нет, если это не любовь, то какНазвать такой поступок своенравный?Пошел от фурий род Бельфлоров славный,Когда их дамы любят нас вот так.И если знатность наслажденьям враг,Которые и для неравных равны,Зачем же суд творить самоуправныйИ на любимых заносить кулак?Ну что ж, убей! Покорствуя уроку,Я бы хотел хоть кончик ноготкаПоцеловать карающему року.Но если ты, прелестная рука,Бьешь только для того, чтоб тронуть щеку,Тебе одной твоя любовь сладка.

Явление двадцать девятое

Теодоро, Тристан.

Тристан

Я норовлю всегда прийти,Когда разгар событий кончен.Я – как трусливая шпажонка.

Теодоро

Увы, Тристан!

Тристан

Сеньор! Ой, боже!У вас платок в крови!

Теодоро

ЛюбовьВсегда вколачивает с кровьюНауку ревности.

Тристан

Наука,Я вам скажу, не из веселых.

Теодоро

Дивиться нечему. ГрафиняБезумна от тоски любовной,И так как утолить ееОна считает недостойным –Она разбила мне лицо,Разбила зеркало, в которомЕе влюбленная гордыняОтражена во всем уродстве.

Тристан

Когда Лусия иль ХуанаСо мной из ревности повздорят

И, скажем, издерут когтямиПодаренный когда-то ворот,Иль, скажем, вырвут клок волос,Иль исцарапают мне рожу,Виня в каком-нибудь обмане,Я понимаю. Что с них спросишь:Монашеские башмакиИ на ноге чулок пеньковый.Но знатной даме уваженьеК себе самой забыть настолько,Чтоб драться, – извините, нет!

Теодоро

Я сам не знаю. Сил нет больше!Она меня то обожает,То вдруг возненавидит злобно.Не отдает меня МарселеИ не берет сама. Как толькоЯ отвернусь, она сейчас жеБежит ко мне и в сети ловит.Вот уж поистине собакаНа сене. Просто невозможно!Сама не ест и есть мешает.Ни в стороне, ни посередке.

Тристан