Собаки на заднем дворе

Ребята пошли в дом устраиваться на ночлег, а мы с Лаем отправились прогуляться перед сном по дорожкам садоводства. Мы с ним очень любили такие вечерние прогулки. Лай обнюхивал каждый куст, подолгу стоял возле чужих заборов, улавливая незнакомые запахи. Я же хозяйским ревнивым взглядом смотрел на чужие дачи, сравнивая их с нашей. Чужая дача – это не просто дом с участком. Это портрет ее хозяев на фоне природы и рукотворного творчества. У кого-то участочек вылизан, словно языком: ни лишней травиночки, ни строительного мусора; домик – игрушечка. А у кого-то – здоровенная халабуда посреди участка, горы щебня, песка. Одним словом – полнейший неуют. Я мысленно проводил конкурс в нашем садоводстве на самую симпатичную дачу. Получалось, что наша была лучше всех: компактный, очень пропорциональный домик с верандой, обшитый вагонкой, ровно выкрашенной голубой краской. Ставни и оконные рамы – белые-белые, как первый снег. Крыша, покрытая уже бывшей в употреблении темно-оранжевой черепицей, которую отец по случаю обменял у какого-то знакомого на ящик водки. Несколько крохотных грядок с укропом и редиской, со вкусом придуманная альпийская горка, возделанная трудолюбивой мамой возле колодца с «журавлем», изготовленным отцом и бывшим предметом зависти соседей.

– Дешево, но сердито! – любил повторять отец, оглядывая наш участок со стороны. Мама, слушая эти слова, счастливо улыбалась: дача была не просто отдушиной в ее невзрачной жизни, но и скромной компенсацией тихих страданий из-за мужа-пьяницы и сына-троечника.

Размышляя об этом, я услышал сзади тихие шаги. Лай тоже застыл, принюхиваясь. Обернувшись, я увидел шедшую к нам Лену.

– Можно я с вами погуляю? – спросила она.

– Конечно! – в один голос ответили мы с Лаем. Точнее, ответил только я, но Лай так красноречиво махал своей мимозой, что в его способностях разговаривать сомнения не было.

Мы молча пошли с Леной рядом. Через несколько шагов она немного запнулась за некстати торчавший посреди дорожки корень. Точнее, очень кстати, потому что я тут же подхватил Лену под руку. Больше корней на пути не было, но свою руку от ее локтя я не убирал. Казалось, она этого не замечала.

– У вас на даче очень хорошо, – сказала Лена. – Именно так, по-моему, должны жить счастливые люди.

– А ты сама счастлива? – зачем-то спросил я.

– Скорее, готовлюсь к счастью, – подумав, ответила она. – Мы делаем вид, что уже стали взрослыми, но, честно говоря, пятнадцать лет – это только начало жизни.

– Ты боишься будущей жизни? – опять невпопад брякнул я.

– Как можно бояться того, чего не знаешь? – улыбнулась Лена.

Был уже поздний вечер, стало почти темно, и ее улыбку я скорее почувствовал, чем увидел.

– Ты представляешь себе свою будущую жизнь? – искренне заинтересовался я.

– Пытаюсь, но что-то плохо получается. После школы хочу поступить в педагогический, на факультет иностранных языков. Мне очень испанский нравится и итальянский тоже.

– Так мы же английский в школе проходили! – удивился я.

– В том-то и дело. А хочется и другие языки узнать. Любой язык – это ведь не просто слова. Это многовековая история людей, их привычек, даже чудачеств.

Лена в потемках заметила мой кивок:

– Вот видишь, ты кивнул в знак согласия, а болгары таким движением головы показывают свое возражение.

Я знал об этом, но подхалимски промычал что-то вроде:

– Надо же! Как удивительно!

– Не удивительней замужества Клавдии Сергеевны, – заметила Лена. – Мне казалось, она никогда не выйдет замуж.

Мне стало очень обидно за нашу бывшую классную, а еще больше за Рыбкина:

– Клавдия Сергеевна очень привлекательная женщина! – Я вспомнил отцовский вердикт и добавил: – И ножки у нее аппетитные…

– Ты что, сексуальный маньяк? – заинтересовалась Лена.

– Скажешь тоже, – смутился я. – Просто вижу, как мужчина…

– Ух ты! Да ты, оказывается, специалист в этом вопросе! – развеселилась Лена. – А что товарищ эксперт по женским прелестям скажет про мои ноги? Или в темноте не видно?

– Мне не надо видеть, я и так помню, – как-то само собой выскочило из меня.

– Не хуже, чем у классной? – почувствовал я неожиданные нотки ревности в ее голосе.

– Сравнила! У тебя… У тебя… Слушай, давай поговорим о чемнибудь другом, пожалуйста.

Лена тихонечко засмеялась, и я увидел, как она запрокинула голову и посмотрела на звездное недо. На фоне вечернего небосвода очертания ее лица напоминали лицо Венеры из учебника истории.

– Ты самая красивая из всех девушек на свете, – прошептал я.

Она благодарно дотронулась до моей руки, державшей ее локоть, и тут же убрала свои тонкие прохладные пальцы. Лай, почуяв ответственность момента, побежал вперед.

– Давай пойдем к дому, а то в такой темноте еще твою собаку потеряем, – забеспокоилась Лена.

Я согласно кивнул. Кивнул как обычно, не по-болгарски.

В дачном домике все уже спали. Сашка и Валерка уснули прямо на веранде за столом. Между ними поверженным шахматным королем на столе лежала пустая винная бутылка. Две пустые граненые пешки в виде стаканов тут же охраняли сон двух воинов Бахуса.