Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки

По-моему, первая жертва наша был не Берг, а Нейман. Помню, как сегодня это было, мы стояли у окна в столярной мастерской, а напротив была сапожная, портняжная мастерские, время было без пяти минут четыре, а в 4 начало восстания. Ровно в 4 заезжает верхом на лошади Нейман. Ехал к мастерской, слез и вошел туда. Прошло минут пять из швейной вышло двое мастеровых. Один взял лошадь и повел куда-то между бараков, а второй направился к нам в столярную, подошёл к Печерскому, вынимает из кармана пистолет и торжественно вручает ему. Мы все поняли и со слезами на глазах начали целовать друг друга. Колесо нашего восстания задвигалось. У дверей столярни поставили вооружённого человека. Его задача была всех впускать, а выпускать только по паролю. Это было сделано для того, чтобы никто не смог нас выдать. Ведь в столярне были такие люди, которые и не подозревали, что мы готовим восстание и, когда стали приносить в штаб пистолеты, они удивлялись. Мы ждем сигнала для наступления. Все группы готовы, оружие было распределено по группам, а сигнала нет и нет. Каждая минута — час. А людей со второго лагеря нет. Без трех минут пять врываемся в столярню, Шубаев из пистолета стреляет вверх и тут заварилась каша, все наши планы поломались, началась паника, чего мы больше всего боялись. По нам застрочил пулемет. Все пустились к центральным воротам, создается давка, каждый хочет дыхнуть воздухом свободы. И, наконец, долгожданный лес, лес свободы. Самому не верилось, что мы на свободе. Под самим лесом мне прострелили мякоть правой ноги выше колена, добежав до леса я наскоро перевязал своей нательной рубашкой ногу — и дальше бежать. Возле меня был 15-летний мальчик Болик (Польша), нога не давала идти, гноилась. Четверо суток мы с ним были без куска хлеба, жили на одной землянике. На 12 сутки мы еле добрались под Хелм. В лесу, в 5 км от Хелма, мы встретились с двумя братьями Юзык и Маник, фамилии не помню, бежавших от немцев. Вместе мы стали жить в этом лесу. Нога у меня всё время гноилась, медикаментов никаких не было. Тут ещё открылась рана на левой ноге (рана с которой я попал в плен). Если бы не эти два брата, я пропал бы. Постоянно нам помогали поляки, из хутора Янов один поляк, мы его почему-то называли Николай. Когда пришли наши войска, я тут же к коменданту г. Хелм и он меня направил в «фильтро-лагерь» при 69-й армии. После проверки меня направили в 312-ю дивизию рядовым. Репрессиям не подвергался. В настоящее время поддерживаю связь только с тов. Печерским. Кроме тех документов, что Печерский мне прислал, других не имею. Высылаю вам фото с марта 1945 года во время пребывания в госпитале. Случайно на улице встретился с тем мальчиком из Собибура, о котором я писал вам раньше. Я недавно смотрел чехословацкий кинофильм «я пережил свою смерть», я подумал, если бы сделать фильм про наше восстание было бы куда лучше, чем у них. Ведь пропадет даром такой материал. Если вы находите нужным, то поговорите с кем следует, и я вместе с Печерским поможем Вам во всём. С уважением (подпись).

«У меня лично не было оружия, только лопата»:

Воспоминания Алексея Вайцена