Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки

Судом Тарасов признан виновным в том, что он 2 июля 1941 года, изменив Родине, перешел с оружием в руках за сторону немецких войск. В сентябре 1941 года он добровольно изъявил желание и был немцами зачислен в школу войск «СС», где принял присягу на верность фашистской Германии. После окончания школы он получил звание вахмана полицейских частей войск «СС». Лично расстрелял одного заключенного, доказав преданность немецкому командованию. После этого служил в полицейских частях войск «СС» в охране лагерей смерти в Травниках, Люблине, Львове и Бухенвальде. Исполняя свои служебные обязанности, принимал участие в массовом уничтожении советских военнопленных, лиц еврейской и других национальностей, участвовал в избиении слабых заключенных. В период с сентября 1941 года по апрель 1945 года при его непосредственном участии было расстреляно более 10000 человек. Помимо этого, он принимал участие в облавах на местное население и лично расстрелял 4 человек

(из приговора л.д. 94–95)

Допрошенный в ходе предварительного следствия и суда, Тарасов свою вину в измене Родине признал полностью, дал последовательные и непротиворечивые показания, соответствующие описательной части приговора (л. д 14-1.32, 164–167).

Вина Тарасова в измене Родине, его служба в немецких полицейских войсках «СС» в лагерях смерти, участие в расстрелах подтверждается показаниями свидетелей Тихонова, Щербинина, Леванова и Гизатуллина, а также вещественными доказательствами приобщенными к делу

(л.д. 56–71)

Таким образом, установлено, что Тарасов, являясь военнослужащим, совершил измену Родине, то есть перешел на сторону врага, у которого проходил службу в качестве полицейского, то есть совершил умышленные действия в ущерб военной мощи СССР, а поэтому следует признать, что он осужден по ст. 58-1 «б» УК РСФСР обоснованно.

Принимая во внимание изложенное, в соответствии с п. «а» ст. 4 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» Тарасов Иван Андреевич по настоящему делу реабилитации не подлежит

Старший помощник военного прокурора ПУрВО

подполковник юстиции

Подпись М.Ю. Шабалин

Дело № 1119 по обвинению Ульяника Ф.М. Декабрь 1950 г.

Документ № 1. Протокол допроса обвиняемого Ульяник Федора Михайловича от 7-го декабря 1950 года. Допрос начат в 11 час. 30

мин. Окончен в 16 час. 10 мин. [Л. 82–93; каждый лист подписан Ф.М. Ульяником].

УЛЬЯНИК Федор Михайлович, 1922 года рождения, уроженец с. Нагутское, Курсавского района, Ставропольского края[548]

, русский, беспартийный, проживал в гор. Казани по ул. Мало-Московской, дом № 16, кв. 2, работал токарем на Казанском механическом заводе.

ДОПРОСИЛИ: начальник следственного отдела МГБ Татарской АССР майор ШУКЛИН, ст[арший] следователь следотдела МГБ ТАССР капитан ХАСАНОВ.

ВОПРОС: Следствию рассказали о всех совершенных Вами преступлениях перед советским государством?

ОТВЕТ: Да, я рассказал о всех преступлениях, совершенных мною перед советским государством.

ВОПРОС: Какие преступления имеете в виду?

ОТВЕТ: Я имею в виду, во-первых: то, что я изменил родине; во-вторых, учился в немецкой полицейской школе «СС» в мест. Травники (Польша). Во время учебы в полицейской школе участвовал вместе с немцами в выселении еврейского населения из гор. Парчево /Польша/ и водворял их в концентрационные лагеря, охранял с немцами в лагерях захваченных, участвовал в карательных операциях против советских партизан. Возвратясь с карательной операции в Травниках, продолжал учебу, где занимались строевой подготовкой и огневой подготовкой, проходили тактические занятия, читались антисоветские лекции. После окончания школы был направлен в Люблин для несения охранной и караульной службы в концлагере, где содержались заключенные всех национальностей, конвоировал их на работу. Однажды зимой, месяц не помню, в Варшаве были волнения. В связи с этими волнениями, гражданское население немцами арестовывалось и заключалось в концлагеря. Были случаи, когда этих арестованных я конвоировал[549]

 со станции в лагерь и нес их охрану. Для какой цели из Варшавы привозили этих людей, мне неизвестно. Из комендатуры гетто брал заключенных евреев[550]и сопровождал их в концлагерь, где впоследствии они уничтожались[551] немцами. Охрану и конвоирование на работы заключенных я осуществлял и в Краковском лагере.

Кроме того, в Краковском лагере лично участвовал в расстрелах граждан еврейской национальности, привозимых из города. Мое участие[552] в расстрелах евреев выражалось в том, что я конвоировал их к месту расправы. Затем я был переброшен в Закценхаузен[553] для несения охранной службы, конвоирования заключенных на работу. В связи с эвакуацией лагеря, с немцами заключенных сопровождал в гор. Шверин[554] (Германия), который оказался в руках американцев. В этот период в районе Шверина я, Жук и Слободенюк переоделись в одежду для заключенных, сознательно[555]остались среди них и все трое возвратились на советскую сторону под видом заключенных.