Соблазни меня на рассвете (ЛП)

- Ты думаешь, он… - Амелия недоговорила, потому что услышала звук шагов по коридору, а также громкое шуршание тяжелых юбок. Она еще теснее прижалась к Кэму в нише, спрятавшись в его объятиях. Амелия почувствовала, как его улыбка коснулась ее волос. Вместе они застыли в полном молчании и услышали, как две женщины что-то обсуждают.

- …Боже мой, неужели Ханты их пригласили?- возмущенно поинтересовалась одна из них.

Амелия подумала, что узнает этот голос: он принадлежал компаньонке с красным лицом, которая сопровождала одну из дам. Одной из тех, кто сидел в стороне от других гостей в гостиной. Чья-то тетушка, чей социальный статус был не выше положения старой девы.

- Потому что они чудовищно богаты? - предположила ее собеседница.

- Подозреваю, что это скорее благодаря лорду Рэмси, виконту.

- Ты права, неженатому виконту.

- Но даже если и так… Семья, в которой есть цыгане! Одна мысль об этом…! Как можно ожидать от них благопристойности, они живут, повинуясь животным инстинктам. И мы должны общаться с ними как с равными.

- Ханты ведь и сами не отличаются благородным происхождением, ты ведь знаешь. Не имеет значения, что мистеру Ханту принадлежит уже половина Лондона, ведь он сам лишь сын мясника.

- Они сами и многие из их гостей совсем нам не ровня. У меня нет сомнений, что до окончания этого приема грянет еще не менее полдюжины скандалов.

- Я согласна с тобой, все это ужасно.

Пауза…А затем вторая женщина страстно прибавила:

- Надеюсь, нас снова пригласят в следующем году…

Когда голоса утихли, Кэм бросил взгляд на свою жену и нахмурился. Его ничуть не интересовало, что о нем говорят, и на сегодняшний день у него выработался иммунитет по отношению ко всем высказываниям в адрес цыган. Но он ненавидел, когда стрелы злословия долетали до Амелии.

К его удивлению, на ее лице сияла улыбка, ее глаза стали темно-синего цвета.

К нему вернулось шутливое настроение:

- Ну и что в этом забавного?

Амелия играла с пуговицей на его сюртуке.

- Я просто подумала, что ночью эти две старые курицы скорее всего отправятся спать одни в свою холодную постель, - ее губы изогнулись в шаловливой улыбке, - в то время как я буду с отвратительным и прекрасным цыганом, который будет меня согревать всю ночь напролет.

Кев следил за Саймоном Хантом и дождался момента, когда у того появилось возможность поговорить с ним, освободившись от двух хихикающих особ женского пола.

- Можно с вами пообщаться? - спокойно обратился к нему Кев.

Хант, казалось, совершенно не удивился.

- Пойдемте на террасу позади дома.

Они направились к боковой двери гостиной, которая вела прямо на террасу. В углу террасы собралась компания джентльменов, которая наслаждалась курением сигар. Густой сигарный дым рассеивался благодаря прохладному ветерку.

Саймон Хант благодарно улыбнулся и покачал головой, когда мужчины позвали его и Кева присоединиться к ним.

- Нам надо обсудить одно дело, - сказал он им. - Возможно, позднее.

Прислонившись к железной балюстраде, Хант изучал Кева своими темными глазами.

Они встречались несколько раз в имении Стоуни-Кросс-Парк в Гемпшире, граничащим с землей Рэмси, и Хант был симпатичен Кеву. Он был мужчиной в настоящем понимании этого слова, который всегда говорил то, что думал. Он не скрывал своих амбиций и наслаждался тем, что зарабатывал много денег, а также преимуществами, которые они давали. И хотя большинство мужчин его положения вели бы себя весьма солидно, у Ханта было хорошее чувство юмора, и он был не прочь посмеяться как над другими, так и над самим собой.

- Предполагаю, вы собираетесь спросить меня о том, что я узнал о Хэрроу, - сказал Хант.

- Да.

- В свете последних событий это напоминает ситуацию, когда дверь закрывают после того, как в доме уже побывали грабители. Хочу добавить, у меня нет никаких доказательств. Однако обвинения семьи Лэнхем против Хэрроу достаточно серьезны, чтобы сбрасывать их со счета.

- Какие обвинения? - прорычал Кев.

- До того как Хэрроу построил клинику во Франции, он был женат на их старшей дочери Луизе. Говорят, она была необыкновенно красивой девушкой, немного испорченной и своенравной, однако в целом являлась для Хэрроу весьма выгодной партией. Она пришла к нему с большим приданым и полезными родственными связями.

Порывшись в своем сюртуке, Хант вытащил изящный серебряный футляр для сигары.

- Вы не возражаете? - спросил он.

Кев покачал головой. Хант извлек одну сигару, ловко откусил кончик и закурил. Кончик сигары вспыхивал, когда Хант делал очередную затяжку.

- Как считает семья Лэнхем, - продолжал Хант, выпуская струю ароматного дыма, - за год, проведенный в браке, Луиза сильно изменилась. Она стала очень послушной и отстраненной, казалось, она утратила интерес ко всему, что раньше было ей дорого. Когда Лэнхемы поделились с Хэрроу своей озабоченностью, он заявил, что такого рода перемены свидетельствует о ее зрелости и статусе замужней женщины.

- Но они не поверили ему?

- Нет. А когда стали задавать вопросы Луизе, она заявила, что счастлива, и попросила их не вмешиваться.