Собрание сочинений (Том 4)

Что сказать, конечно, трудно оторваться от всего привычного и рвануть куда-нибудь работать. Но решать-то надо. Решать, ведь жизнь, она предъявляет свои требования. И в один прекрасный день понадобятся решения быстрые и важные. А они не придут. Потому что не из чего приходить. Нет опыта, простого трудового опыта. Это самое худшее.

Извините за столь сумбурное и сбивчивое письмо.

А. Н., Чита".

ВТОРОЕ "МОЖНО"

"Мальчики и девочки в свои семнадцать сейчас почти всегда выглядят как дяди и тети внешне (акселерация?), а чуть копни глубже - часто ну такая неподготовленность к взрослой жизни: безответственность (неумение и нежелание отвечать за свои поступки), пассивность, приспособленчество, черствость, бездушие, да мало ли еще...

Но откуда все это вдруг берется? Да и берется ли вдруг?

Часто приходится слышать: вот вы, молодежь, горя не видели... И это ставится чуть ли не в упрек. А разве только при виде горя люди становятся добрее? Разве не рядом с прекрасными бабушками, дедушками, мамами, папами, не рядом с прекрасными близкими людьми вырастают эти носители черствости, бездушия, у которых доброта есть где-то внутри, но она в зачаточном еще состоянии? Будет ли она со временем развиваться? И не пытались ли родные своими делами отгородиться от подростка, как бы говоря: вот тебе все, что необходимо, вот одежда, обувь, еда, вот тебе деньги, - только будь таким, каким мы хотели тебя видеть, и не причиняй нам хлопот...

Разве может возвысить человека такое "добро" - сначала "достать" престижную путевку на "престижный" курорт, а потом напоминать об этом при каждом удобном и неудобном случае? Вот, мол, бери, пользуйся, но помни... Вряд ли такое "добро" сделает доброе. Скорее будет наоборот.

Может сложиться впечатление, что я всю вину пытаюсь свалить на взрослых. Нет.

Молодежь инфантильна? Может быть. Мы многого не умеем. Но не правы и те "непререкаемые авторитеты", которые утверждают полную нашу несостоятельность в смысле гражданственности. Мы не видели горя, не мерзли в окопах и не провожали в последний путь самых близких, самых родных. И только потому мы хуже? Но кто знает, как поведут себя все эти инфантильные, несостоятельные, беспомощные мальчики и девочки в тяжелую минуту?

Я недаром взяла в кавычки слова "непререкаемые авторитеты" - нельзя судить людей только по тому, что они никогда не знали ни горя, ни тягот войны.

И еще. Дети получают в школе необходимые знания - математика, физика, литература, много всего. Детей учат музыке, рисованию. Дети занимаются спортом - их учат быть сильными, красивыми. А вот доброте, сочувствию (умению вместе чувствовать, сопереживать), такту, ответственности, наконец, могут научить только близкие люди. Не формально близкие, а те, кому веришь безоговорочно, кто понимает тебя, кто не только хочет видеть тебя настоящим Человеком, но и растит в тебе этого Человека.

...Однажды моя мама спросила у одного из моих друзей, почему его мама не попыталась устроить свою личную жизнь. Он чуть ли не возмущенно ответил: "Но у нее есть я!.." Он принимает как должное то, что его молодая, красивая, добрая мама не имеет права ни на какую больше жизнь, кроме заботы о нем, тревоги за него. Сейчас этот мой товарищ женат, у него своя семья, своя, отдельная от матери, жизнь. Он получил от близкого человека все, что ему было нужно. Но нужна ли была ему та жертва? Он никогда об этом не задумывался. Его этому не научили.

Страшно, когда человек остается в душевном одиночестве. Почему-то, когда нет веры в кого-то одного, когда нет близкого, умного друга, постепенно теряешь веру в остальных людей. Когда в одиночестве остается подросток, ему еще тяжелее. Может быть, он не будет злым, жестоким. Но добрым он тоже не будет.

X. 3., 21 год, Уфа".

ТРЕТЬЕ "МОЖНО"

"После школы ничего не хотелось делать - ни работать, ни учиться. Понимала, что так нельзя, дома ломала голову, куда пойти. Сама ничего не придумала и по настоянию мамы поступила в кулинарное училище. Два года училась через пень-колоду, но профессию приобрела. И год ходила на работу, как на каторгу. Уйти бы с этой работы, но и ни к чему другому душа не лежала. Потом уволилась и три месяца ходила в "безработных". Мать "запилила". Немного стало мне потруднее - не было денег даже на кино, не получала обновок. А в общем, все было неплохо: сытно ела, обута-одета и крыша над головой. Потребности в работе не было. С близкими все в порядке: все деды-бабки работали, мама на пенсии и продолжает работать. А мне было все неинтересно до тех пор, пока не попробовала самостоятельности.

В двадцать лет уехала на другой конец Союза временно поработать, да так и осталась там. Нашла дело по душе, появилась цель в жизни, главное, узнала цену копейке. Обо всем надо было заботиться самой, не было надо мной опекуна, и я сразу повзрослела.