Собрание сочинений в 15 томах. Том первый

– Да, – спохватился Богдан, стукнул себя по лбу костьми пальцев. – Тут немного капиталу на свадебные разбросы. Готовьтесь потихоньку. Денег ни на что не жалейте. Зовите народу потесней. Свадьбу закрутим королевскую. Чтоб и все воробьи были пьяные! Не хуже чтоб как у людей… Через стол чтоб прошло народу сотни с три…

Чемодан сам собой распахнулся, и старуха растерянно прошептала, пораженная увиденными большими деньгами:

– Иль ты на сберкассу налетел?!

Богдан довольно хахакнул.

Старуха посуровела, выстрожилась лицом.

– Откуда у тебя этот чемодан денег? К рублю рубль нёс?

– Нёс, – с лёгким, бравурным вызовом ответил Богдан, – копил… Деньга деньгу зовёт, деньга деньгу достаёт…

– Я никогда таких деньжищ в руках не держала, – вслух подумала старуха и опасливо подняла чемодан, подняла на вес, попробовала, тяжело ли заважат деньги большие. – А лёгкие… Это мне они лёгкие, а тебе-то як добывались?

– Честно. Путь у меня, мамаша, один в жизни. Честный… Жизнь научила… Кре-епко натёрла мозги. Так я куда зря не совал свою копейку… У меня копейка на копейку набегала… И… – Богдан осклабисто улыбнулся. Мол, не мне б говорить это. Само валится с языка. – И… Наша конторка мошек не ловит. Делом занимается… Я сам не пью… Не курю…

Насмешливо перебила старуха:

– Случаем, ты не со знаком качества где на боку?

С иронией ответил и Богдан:

– Да не приглядывался.

– Тебя можно у музей под стекло и за деньги показувать. Шоб ту же тещину смесь не пил кто из мужеской артели… По нонешней поре такого у музее тико и завидишь… Бабка я пустоколоска, открытая… Колы и правдушка, шо градусы не пропускаешь, так зятька краще и не треба… На корню сгрёб бабку… Видать, баклуши не сбиваешь, самостоятельный, сурьёзный… А от денег отведи мой грех. Не возьму без Марички. А ну против Маричка? Шо тогда?

– Ка-ак против? У неё дорожка одна. Согласная! Вчера в том и расписалась за заявку в сельсовете, – полным голосом сказал Богдан.

– Шо она там расписувала, я не бачила, не слыхала от ней от самой. Моть, из осторожности она мне ещё про всё это ваше не хвалится? Да ну и как хвалиться? Моть, вы ещё до расписки не докувыркаетесь, разбежитесь по разным кусточкам?.. Я такой деньжуры в руках не держала и не надо… Вся моя жизня уместилась в моих морщинах. Морщины – всё моё состояние. Моё состояние никто не унесёт, а с этими, – покосилась на чемодан у своих ног, – эсколь всякских бед… Эсколь их ворують, уносять и никак все не унесут. Боюся я их… Не знаю, к чему и…

– Не знаете вы, так знает пёс! Верно говорят, когда сомневаются: а пёс его знает. Пёс вот и знает!

Холодея от злости, Богдан с чемоданом рванул к собачьей будке. Ещё издали он заметил, что из конуры торчала расплывшаяся тёмным пятном пёсья лапа. Лапа загодя остановила его, не дала подойти плотно.

Богдан прислушался.

Из будки сонно выглянул пёс, показал свою квадратную морду, и, вяло зевнув, утянулся назад.

"А, это он для приманки тихоню из себя строит. А сунься – цапнет!"

Богдан на цыпочках пробрызнул к боку халупки, поспешно пихнул псу за спину чемодан – пёс даже не шелохнулся. Как лежал клубком в углу, так и не взнялся с тепла.

– Не знаете, что с ними делать… Так вот Серко… Пускай хоть спит на них, хоть по четвертной раздает любезным вертихвосткам своим. Мне на трассу с тыщами не скакать!

Старуха пожалела, что всё так повернулось. Ой лишенько, хлопцу пришлось даже в собачью соваться хату, абы бросить там купилки. Зря, совсем зря осердила парубка. Но и принять их вот так запросто она тоже не могла.

«Який-то ты упрямистый, – извинительно выговаривала она ему в мыслях. – Напору в тебе, як в бугае… Ну шо за спех? Приде Маричка вечером, всё обсудим вместях. А то… Як-то не по-людски…»

Старуха вздохнула, спросила примирительно:

– Ты як? С сёдни жить у нас станешь?

Богдана этот вопрос застиг врасплошку.

– До расписки, пожалуй, не надо бы… – замялся он. – А то что люди скажут? Буду наезжать… В гости… Табор теперь наш далечушко… Раз в недельку уж наточняк наведаюсь.

Старуха зажурилась, подставила костлявый кулачок под сухощавую щёку.

– И шо, будешь наскоками?.. До самой до расписки?

– О, как вы заворачиваете! – пыхнул Богдан. – К вашему сведению, да и после расписки так всё и будет катиться! Иначе что, бросай я работу? А кто будет поставлять монету? Серко?

На язык легло ядовитое:

"Много ж масла набьёшь с ваших морщин!"

Однако вслух этого он все-таки не произнёс, осадил себя в пылу.

– Я думала, – как на духу сознавалась старуха, – до закона покняжишь на газу. А потим разом сюда и жить, и работать.

Богдан защитительно вскинул широкую ладонь:

– Не-е! На трассе я нужней. Без трассы вот так сразу кто я? Приймак несчастный. Не-е! На роль прозябателя я не согласен.

– И шо, можь, ты до пензии будешь тянуть свой газ?