Собрание сочинений в 6 томах. Том 5

Миссис Кэсл неизменно встречала их на крыльце, высокая и прямая, в старомодной юбке, позволявшей любоваться ее тонкими щиколотками, и в блузке с высоким воротником, какие носила королева Александра ^{118}, чтобы скрыть морщины. Не желая, чтобы мать заметила, как у него упало настроение, Кэсл выжимал из себя веселость и с излишней восторженностью обнимал ее, на что она еле отвечала. Она считала, что открыто выраженные чувства всегда наигранны. При таком характере ей следовало бы выйти замуж за посла или губернатора колонии, а не за сельского врача.

— Ты великолепно выглядишь, мама, — сказал Кэсл.

— Я вполне прилично себя чувствую для моих лет. — А было ей восемьдесят пять. Саре для поцелуя она подставила гладкую белую щеку, пахнущую лавандой. — Надеюсь, Сэм снова чувствует себя хорошо.

— О да, лучше некуда.

— Карантин кончился?

— Конечно.

Успокоившись на сей счет, миссис Кэсл чмокнула мальчика.

— Ты, очевидно, скоро пойдешь в подготовительную школу, да?

Сэм кивнул.

— Тебе понравится играть с другими мальчиками. А где Буллер?

— Отправился наверх искать Дили-бом, — не без удовольствия заявил Сэм.

После обеда Сара забрала Сэма и Буллера и пошла с ними в сад, чтобы дать возможность Кэслу немного побыть с матерью наедине. Так у них уж было ежемесячно заведено. Сара хотела сделать как лучше, но у Кэсла создавалось впечатление, что мать была рада, когда их задушевная беседа подходила к концу. Всякий раз между ними долго царило молчание, пока миссис Кэсл наливала две чашки никому уже не нужного кофе, а затем заводила разговор на какую-нибудь тему, которую, как понимал Кэсл, заблаговременно продумала, чтобы заполнить брешь.

— Какая жуткая была воздушная катастрофа на прошлой неделе, — сказала миссис Кэсл и положила кусочек сахара в свою чашку и два кусочка — в его.

— Да. Безусловно. Жуть. — А сам пытался вспомнить, с самолетом какой же компании это случилось и где… «ТВА»? В Калькутте?

— Я невольно подумала, чтó сталось бы с Сэмом, если бы вы с Сарой летели на этом самолете.

Кэсл успел все-таки вспомнить про аварию.

— Но это же было в Бангладеш, мама. Почему, скажи на милость, мы должны были на нем лететь?..

— Ты же служишь в Форин-офисе. Тебя могут послать куда угодно.

— О нет, не могут. Я прикован к моему столу в Лондоне, мама. Да и потом, ты отлично знаешь, что мы назначили тебя опекуншей Сэма, если что-то с нами случится.

— Я же старая женщина, мне скоро девяносто.

— Да нет уж, восемьдесят пять, мама.

— Каждую неделю читаю, что какая-нибудь пожилая женщина погибает в автобусной аварии.

— Но ты же не ездишь на автобусе.

— Не вижу оснований возводить это в принцип

и не ездить на автобусе.

— Если что-то случится с тобой, можешь не сомневаться: мы назначим на твое место человека надежного.

— Может оказаться слишком поздно. Несчастья случаются и одновременно — надо быть к этому готовым. Ну, а что касается Сэма… тут ведь есть особые проблемы.

— Ты, очевидно, имеешь в виду цвет его кожи.

— Ты ведь не сможешь оформить ему опеку через канцлерский суд. Многие из заседающих там судей — твой отец всегда это говорил — расисты. А потом… тебе никогда не приходило в голову, мой дорогой, что, если все мы умрем, могут ведь оказаться люди… там… которые могут востребовать его?

— У Сары нет родителей.

— Наследство, которое после тебя останется, каким бы оно ни было скромным, там может показаться настоящим богатством… Я имею в виду, кому-то там. Если люди умирают одновременно, считается, что тот, кто старше, умер первым, во всяком случае, так мне говорили. Тогда мои деньги добавятся к твоим. У Сары должны же быть какие-то родственники, и они могут востребовать…

— Мама, а ты сама немного не расистка?

— Нет, мой дорогой. Я вовсе не расистка, хотя, возможно, старомодна и патриотична. А Сэм — по рождению ведь англичанин, что бы там кто ни говорил.

— Я подумаю обо всем этом, мама. — На этом обычно заканчивались почти все их дискуссии, но ведь неплохо иногда и отступить от правила. — Мама, у меня появилась мысль, не выйти ли мне в отставку.

— Пенсию тебе дадут не очень хорошую, да?

— Я кое-что подкопил. Живем мы ведь очень экономно.

— Чем больше ты накопил, тем больше оснований иметь опекуна в запасе — на всякий случай. Я считаю, что придерживаюсь не менее либеральных взглядов, чем твой отец, но мне вовсе не хочется видеть, как Сэма потащат в Южную Африку…

— Ты этого и не увидишь, мама, если умрешь.

— Я ни в чем не уверена, мой дорогой, ни в чем. Я ведь не атеистка.

Визит этот оказался одним из самых трудных, и Кэсла спас только Буллер, который, вернувшись из сада, решительно отправился наверх на поиски сидевшей в заключении Дили-бом.

— Во всяком случае, — промолвила миссис Кэсл, — надеюсь, я никогда не буду опекуном Буллера.

— Вот это, мама, я могу тебе обещать. В случае роковой катастрофы в Бангладеш, которая совпадет с аварией автобуса, нанятого для перевозки членов Союза бабушек в Суссексе, я оставил строжайшее указание усыпить Буллера — возможно безболезненнее.