Собрание сочинений в 6 томах. Том 5

Такси стали подъезжать к прехорошенькому домику, стоявшему в полукружье других таких же, и из них — словно пакеты в яркой оберточной бумаге — вываливались гости. По счастью, гостей было немного: дома здесь не были рассчитаны на большие приемы. Даже присутствие двух десятков людей создавало впечатление, что стены вот-вот прогнутся или полы провалятся.

— По-моему, я знаю, куда мы приехали — в логово моей жены, — сказал Дэйнтри. — Я слышал, она купила себе что-то в Кенсингтоне.

Они пробрались бочком по лестнице, заваленной одеждой, в гостиную. С каждого столика, с книжных полок, с рояля, с каминной доски на гостей глядели фарфоровые совы, настороженно, хищно нацелясь своими изогнутыми клювами.

— Да, это ее обиталище, — сказал Дэйнтри. — У нее всегда была страсть к совам… но после меня эта страсть стала совсем уж неуемной.

В толпе, теснившейся у стола с закусками, его дочери не было видно. То и дело хлопали пробки шампанского. На свадебном торте, на розовой сахарной глазури, тоже покачивалась пластмассовая сова. Высокий мужчина с усами, точно такими же, как у Дэйнтри, подошел к ним и сказал:

— Хоть мы с вами и не знакомы, но прошу — извольте не брезговать шипучкой. — Судя по оборотам речи, он, видимо, принадлежал чуть ли не к поколению первой мировой войны. Выражение лица у него, как у многих пожилых людей, было безразлично-отсутствующее. — Мы решили сэкономить на обслуге, — сказал он.

— Меня зовут Дэйнтри.

— Дэйнтри?

— Это свадьба моей дочери, — сказал Дэйнтри голосом сухим, как крекер.

— О, так значит, вы муж Сильвии?

— Да. А вот вашего имени я не уловил.

Мужчина отошел от них.

— Сильвия! Сильвия! — позвал он.

— Пошли отсюда! — в отчаянии взмолился Дэйнтри.

— Должны же вы поздороваться с дочерью.

Какая-то дама стала пробиваться сквозь скопище гостей у стола. Кэсл узнал в ней ту, что плакала у регистратора, но сейчас вид у нее был отнюдь не плачущий.

— Дорогой мой, Эдвард сказал мне, что ты здесь! — воскликнула она. — Как мило, что ты приехал. Я же знаю, как ты всегда безумно занят.

— Да, нам в самом деле пора уже назад, на службу. Это мистер Кэсл. Из нашей конторы.

— Чертова эта контора. Как поживаете, мистер Кэсл? Надо отыскать Элизабет… и Колина.

— Не беспокой их. Нам, право, уже пора.

— Я сама приехала всего на один день. Из Брайтона. Эдвард привез меня сюда.

— Эдвард — это кто же будет?

— Он бесконечно мне помог. Заказал и шампанское и все остальное. В таких случаях женщине необходим мужчина. А ты ничуть не изменился, мой дорогой. Сколько же мы не виделись?

— Шесть… семь лет?

— Как летит время.

— У тебя с тех пор здорово поприбавилось сов.

— Сов? — И она удалилась, зовя: — Элизабет, Колин, идите сюда!

Они появились, держась за руки.

Элизабет сказала:

— Как славно, отец, что ты все же приехал. Я ведь знаю, до чего ты ненавидишь подобные сборища.

— Это мой первый опыт такого рода.

Дэйнтри внимательно оглядел ее спутника: новешенький костюм в узкую полоску, гвоздика в петлице. Черные, как смоль, волосы гладко зачесаны на висках.

— Здравствуйте, сэр. Элизабет много говорила мне о вас.

— Не могу сказать того же, — ответил Дэйнтри. — Значит, вы — Колин Клаттерз?

— Не Клаттерз, отец. С чего ты взял? Его фамилия Клаф. То есть наша фамилия Клаф.

Вереница опоздавших, которые не были в Бюро регистрации, отделила Кэсла от полковника Дэйнтри. Какой-то мужчина в двубортном жилете сказал ему:

— Я тут ни души не знаю — кроме Колина, конечно.

Раздался звон бьющегося фарфора. И голос миссис Дэйнтри, перекрывший гул в комнате:

— О господи, Эдвард, это что — сова?

— Нет, нет, не волнуйтесь, дорогая. Это всего лишь пепельница.

— Ни единой души, — повторил человек в жилете. — Меня зовут, кстати, Джойнер.

— А меня — Кэсл.

— Вы знаете Колина?

— Нет, я приехал с полковником Дэйнтри.

— Это кто же?

— Отец невесты.

Где-то зазвонил телефон. Никто не обращал на него внимания.

— Вам бы надо перекинуться словцом с Колином. Умнейший малый.

— Странная у него фамилия, верно?

— Странная?

— Ну да… Клаттерз.

— Его фамилия Клаф.

— О, значит, я не расслышал.

Снова что-то разбили. И успокаивающий голос Эдварда, вырвавшийся из общего молчания:

— Не волнуйтесь, Сильвия, ничего страшного. Все совы целы.

— Он произвел настоящую революцию в нашей рекламе.

—. Вы работаете вместе?

— Можно сказать, я и есть «детский тальк Джеймисона».

Человек по имени Эдвард схватил Кэсла за локоть. И сказал:

— Ваша фамилия Кэсл?

— Да.

— Кто-то просит вас к телефону.

— Но никому не известно, что я здесь.

— Какая-то девушка. Она немного расстроена. Говорит, что вы ей срочно нужны.

Мысли Кэсла тотчас обратились к Саре. Она знала, что он поедет на свадьбу, но ведь даже Дэйнтри не знал, где они потом будут. Неужели Сэм снова заболел? Он спросил:

— Где телефон?

— Следуйте за мной.

Но когда они подошли к аппарату — белому телефону возле белой двуспальной кровати, охраняемой белой совой, — трубка уже лежала на рычаге.

— Извините, — сказал Эдвард, — она наверняка перезвонит.

— Она не назвалась?

— Я не расслышал при всем этом шуме. Такое у меня впечатление, что она плакала. Пойдемте выпьем еще шипучки.