Собрание сочинений в 8 томах. Том 1. Рассказы и повести; Скандалист, или Вечера на Васильевском острове: Роман

— Вот уж не знаю, кто из нас больше блудил… папаша, — промычал он наугад, — я тоже кое-что о вас слышал.

Старик побагровел, однако сдержался и только понюхал воздух. Седые волосы показались у него из ноздрей и ушли обратно.

— Что это в газетах пишут, — сказал он миролюбиво, — Хомец, этого, кажется, в отставку подал; ты, Георгий Павлович, в этого… в сферах. Объясни, в чем дело. Почему все-таки взял и подал?

— Да что ж, Хомец действительно подал, не захотел служить, — небрежно сказал Чучугин, — он, кажется, голландский президент. Президенты время от времени, как правило, подают. Это все англичане путают. Колонии и колонии. С разрешения правительства нам на колонии начхать.

Старик помолчал, поежился.

— Сволочь ты, — сказал он наконец задумчиво, — до того погряз, что ближайших родственников не узнаешь. Ну какой я, этого, тебе папаша?

Чучугин тревожно моргнул, шлепнул губами.

— Так ведь я близорук, — поспешно объяснил он, — я хотел сказать…

Старик поднял на него грузное лицо и переставил палку.

— Что сказать?..

— Насчет колоний, — робко пролепетал Чучугин и в отчаянии занялся носками: подвязки щелкали и вырывались у него из рук, он не осмеливался взглянуть на своего посетителя. Зато старик внимательнейшим образом рассматривал Чучугина, и бородку, и ноги, и кальсоны, и выражение лица.

— Тут что-то не то, — решил он наконец, — тут какая-то путаница.

Чучугин застегнул подвязки, надел брюки; в брюках он почувствовал себя солиднее, бодрее.

— Никакой путаницы, — возразил он решительно, — папаша, я по чистой случайности сразу не узнал вас.

Старик отставил в сторону палку и сделал из своих кулаков подзорную трубу.

— Вся беда, что я забыл, этого, лицо, — рассуждал он вслух, — забыл, как проклятый.

— Это я тебе, Георгий Павлович, прихожусь папашей? — грозно спросил он.

— Ну, что ж, тестя обыкновенно называют папашей, — не задумываясь пробормотал Чучугин.

Старик взмахнул плечами, выпустил из ноздрей волосы и затрясся и захохотал.

— Хха, хху, хха, — хрипел он, — да ты шутник: как разыграл старика… Актер, актер, Мочалов, разыграл, Качалов.

— Хвв, хвв, — нервно прокричал Чучугин.

Старик хлопал его по животу, валился на сторону, задыхался.

«Ну, сошло, пронесло». Чучугин приятельски потрогал старика за живот.

— Конечно, шутил, — сказал он, успокаиваясь, и махнул рукой. — Неужели вы в самом деле подумали, что я не узнал вас с первого взгляда?

Старик спрятал волосы, перестал смеяться. Он приподнялся и озабоченно задрал вверх полу своего сюртука, клетчатый зад выглянул на свет и спрятался. Бормоча: «Тут, что ли, куда это я его, в которое это место сунул», — он вытащил из заднего кармана платок, какое-то барахло и, наконец, запечатанный конверт с адресом, настуканным на машинке.

— Манечка меня посылала в твою, этого… гостиницу, — пробормотал он, — за письмами, узнать, нет ли писем… Так вот…

Чучугин разорвал конверт, губернская инспекция предлагала главному ревизору в трехдневный срок выяснить состояние денежных сумм, финансовую отчетность и т. д., и т. п. местного отделения Главслепа, помещающегося по улице, и адрес.

— Главслеп? Однако это слепачи, по-видимому; какая же отчетность?.. Понимаю, растраты, железной метлой гнать негодяев. Будет сделано.

Он поспешно натянул пиджак, пригладил волосы, поправил бородку.

— Так что же ты, чаю надо, кофе, этого, пить надо, завтракать, — озабоченно сказал старик.

— Милый, к сожалению, ни минуты. Сами видите, масса работы, рвут на части, рад бы, но никак не могу. Я вечером все сразу выпью. Скажите Ма…

Он не докончил: дверь ахнула, распахнулась, четверо детей, недружелюбно посматривая на Чучугина, вошли в комнату, за ними Чучугин увидел цыганские брови, и красный рот, и крепкую грудь, и другие уже знакомые ему предметы.

— Жорж, я привела тебе…

Чучугин беспомощно екнул, ноги у него подвернулись.

— Ах, это ма… малютки, — пробормотал он.

Коренастый мальчик с вывернутыми мокроватыми ноздрями, хищно оглядываясь, подошел к нему и засунул руки в штаны.

— Алло, папашка? — недоверчиво спросил он.

Трое остальных, как по команде, гулко и откровенно захохотали.

— То есть как это алло? — растерялся Чучугин.

— Что ты, Коля, как ты говоришь с отцом, — строго заметила женщина и, восхищаясь, подтащила к Чучугину маленькую, как гриб, девочку; две косички свисали с ее головы, красный платок болтался на шее.

— А-хии, хи, да-хии, хи, — поддержал Чучугин и осторожно погладил девочку по голове.

Девочка немедленно плюнула в ладонь, отерла ладонью голову и оборотилась к братьям.

— Мама хахаля привела, — хмуро объяснила она.

Самый маленький, похожий более на букашку, едва ли не грудной, стоял в стороне, держась за юбку матери. Чучугин подхватил его, он это с полнейшим хладнокровием встретил.

— Ну, малыш, — опасливо спросил Чучугин, надеясь втайне, что этот малыш совсем говорить не может, — ну, как, скажи, как твоя фамилия?

— Ишь ты, мать твою, фамилию спрашивает, — строго заметил малыш.

Чучугин вздрогнул, поежился и осторожно поставил малыша на старое место.