Собрание стихотворений и поэм

Сколько там загубили отважных, Кто смириться с насильем не смог!.. Днем и ночью за стражником стражник Охраняют промозглый острог.

Не бывало еще человека, Кто бы вышел оттуда живой… Бросят в двери огрызок чурека, Сунут плошку с гнилою водой.

Может статься, лишь в день рамазана Расщедрятся на горсть толокна. Что за стенами?.. Поздно иль рано? Щелки нет, а не то что окна…

Кто пришел сюда крепок и молод, Через год – точно дряхлый старик… …Что Мусе голодуха и холод? Он – чабан, он к лишеньям привык…

У бедняги – другие тревоги, Мысли тяжкие давят и жгут. Ведь пока он томится в остроге, За другого ее отдадут!..

Неужели все песни допеты? Придушили, убили любовь? Ох, любовь! Ты – из красного цвета. Ты черна, как засохшая кровь!

IX

– Потерпи, Муса, немного! Сердце к встрече приготовь! Собирается в дорогу Нафисат – твоя любовь.

О Муса! Твой взгляд мне снится… Не оставлю я Мусу! Из погибельной темницы Скоро я тебя спасу!

Я хурджины наполняю, Хоть никто мне не помог. Вот она – буза хмельная. Вот – бараний жирный бок.

Из муки пшеничной лучшей Я лепешек напекла. И с собой – на всякий случай, И одежду я взяла.

Мне к Мусе добраться надо По дороге по любой!.. Одолеет все преграды Красная моя любовь!

X

Вышла в путь Нафиса – спозаранку, В час, когда старики еще спят. По тропинке восходит горянка, Выше, выше – идет Нафисат…

Выше, день на пути обгоняя, Выше, – ночь позади отстает. Что ей, смелой, тропа ледяная?! Вровень с тучей горянка идет.

Оттянула ей плечи поклажа, Выше, вверх – по тропинке любой! Все идет и не ведает даже, Кто с ней рядом… А рядом – любовь!

В разных обликах – в черном и красном – Чуть приметно скользит на пути. На уступе, на месте опасном Руку даст и успеет спасти…

Вот и кончена злая дорога. Наверху, у истока дорог Возвышается сумрачно, строго Акнада – трижды клятый острог…

Нафисат заметает пургою, Щеки ветер сердитый сечет. Все ж она разглядела, что трое, Трое стражей стоят у ворот.

XI

– О, стражи, салам! Что джигиты вы все, Приметно по гордой осанке. – Чего тебе нужно? – Пришла я к Мусе. Друзья, помогите горянке!

– Да кто он тебе? – Он – возлюбленный мой! Желанный жених… Я – невеста. – Ступай, черноглазая, лучше домой! Невесте в остроге – не место!

– Нет, я пошутила… Ваш пленник – мой муж. – Кто дал вам на свадьбу согласье? – Сердца наши дали. Веление душ… Любовь своей высшею властью!

– В какой вас мечети женили? Когда? – Спросил ее стражник построже. – Мы здесь и поженимся. Здесь, в Акнада! Сегодня. Ни раньше, ни позже!..

Джигиты! Я шла через холод и тьму, Так боязно было, так жутко! Хотя б на часок пропустите в тюрьму! Пустите хотя б на минутку!

Суровые стражи молчанье хранят. Не видят, что с девушкой рядом, Что рядом с дрожащей как лист Нафисат Другая – с пронзительным взглядом.

А женщина эта – нездешней красы, Подмогу свою предлагая, Шепнула горянке: – Плесни им бузы! (Любовью звалась та – другая.)

И девушка, следуя слову Любви, Кувшин торопливо достала: – Хлебните! Огонь запылает в крови! И холода – как не бывало!

Понюхали стражи – буза хороша! Понюхав – согрелись как будто. Хлебнули… И разом взыграла душа: – Что ж, пустим ее на минуту?..

Со скрипом открыли тюремную дверь, Для женщины, может, впервые. Вошла Нафисат… Что-то будет теперь?.. И слышат сквозь дверь часовые:

XII

– Муса! Муса! Я – Нафисат! Вот я стою у двери. – Ты?.. Ты явилась в этот ад?! Ты – Нафисат?.. Не верю!

А голосок и вправду твой! Вот личика не вижу… Щекою повернись!.. Постой! Тебя я шлепну трижды…

Ведь ты виденьем можешь быть… Приснилось мне, быть может?.. – Любимую при встрече бить?! На что оно похоже?!

А я-то лезла вверх и вниз, Взбиралась днем и ночью… Как похудел ты!.. Повернись!.. Ну да, рубашка – в клочья!

Но я другую принесла. Ты обносился лихо! Похоже, что тебя рвала Ветвями облепиха.

– Пускай я ободрался в кровь, – Но здесь ты, долгожданная! Ты – красная моя любовь!.. Любовь моя желанная!..

Привыкли к темноте глаза, Хоть видят все – в тумане. – Кувшин нащупал? В нем – буза. А рядом – бок бараний.

– Благодарю! – Муса умолк. И – что скрывать – затрясся. Он, как зимой голодный волк, Впился зубами в мясо.

Все, все до косточек обгрыз, Все обсосал он жадно. – Возлюбленная, не сердись! Оголодал изрядно!..

Зато сейчас я – как в раю… – Муса, забыв печали, Так обнял милую свою, Что кости затрещали.

К губам любимой он приник И целовал так сладко, Что там, за дверью, часовых Забила лихорадка.

Толкаясь, смотрят сквозь глазок, Чем кончилось свиданье, Глядят… И вдруг их сбило с ног – Лишились вдруг сознанья…

Очнулись… Никого в тюрьме – Ни узника, ни гостьи, Лишь слабо светятся во тьме Обглоданные кости.

XIII

Где Муса? Смотря влюбленно На родную Нафисат, С нею он бежит по склону Вниз, к Атаеву в отряд, Чтобы вместе встать под знамя Самых честных, молодых…

С распростертыми руками Взял Атаев их – двоих.

О делах четы удалой И поныне говорят, От Мусы не отставала В ратном деле Нафисат.

Оба в дни войны гражданской – Правой, яростной войны – Шли тропою партизанской, Чести воинской верны.