Собрание стихотворений и поэм

Ни пред чем не отступает, Щелка? – в щелку вмиг проник. Никому не уступает Злого дела клеветник…

И в Анди примчал проклятый Тотчас следом за гонцом. Входит он к Хаджи-Мурату С озабоченным лицом:

– Что, наиб? Для разговоров Повелел прийти имам? Ты ж, забыв коварный норов, Поспешаешь в петлю сам?

– Верно, я имаму нужен, Потому он шлет приказ. Знаешь сам: своею дружбой Он дарил меня не раз.

– Ох, беспамятное сердце У тебя, наиб, в груди! Доверяй, да не усердствуй, А спокойно рассуди.

Не таков святейший, чтобы Быть вторым в большой борьбе. Дышит он сокрытой злобой, Полон зависти к тебе.

– Мне завидовать?! Ему ли! Он – любим и знаменит… – Но о ком в любом ауле Песнь хвалебная летит?..

Кто у нас всего известней? Перед кем враги дрожат? Славят в сказке, славят в песне Лишь тебя, Хаджи-Мурат.

Вспомни, скоро ль на папаху Он тебе надел чалму?.. Рвать с тобой не стал он с маху: Пригодишься, мол, ему…

Там, где спор идет оружьем, Там, где саблями гремят, Шамилю, конечно, нужен Удалец Хаджи-Мурат!

А потом – уйди с поклоном И о славе позабудь!.. Ты железом раскаленным Вбит ему, имаму, в грудь.

И гвоздем, а может, шилом, Колет душу эта злость… Слышал я, что порешил он Вырвать напрочь этот гвоздь.

Заманить тебя он хочет – Вероломен и хитер. Ох, в Дарго недаром точат Нож булатный и топор!

Знай, что он тебя обманет, На порог взойдешь едва, – С плеч слетит и в воду канет Удалая голова!

VI

В молчании выслушал Хаджи-Мурат Все речи советчика злого. Отправил его. И внимательный взгляд В окно устремил он сурово.

Он вспомнил родимый Хунзах… На плато Дома – точно тесные ульи… На вид неказисты жилища… Зато – Помощники в каждом ауле.

А здесь… Здесь чужое Анди – за окном. Чужие кружатся дороги. Ни друга, ни брата в селенье чужом. Никто не окажет подмоги!..

Он вспомнил все то, чем грозил клеветник – Советчик с повадкой лисицы. Пусть всех очернил этот злобный язык, В словах его – правды крупицы.

Шамиль – непонятен… Всегда ли он друг? Не балует ласковым словом. Не ценит наиба военных заслуг, Чуть что – рассердиться готов он.

Монет и овец я недавно привез Имаму из Табасарана, Шамиль помолчал и, кривясь, произнес: «Нам люди нужны, не бараны…»

Не раз и не два меж двоих, леденя, Свистели холодные ветры. И все же имаму до этого дня Всегда я служил беззаветно.

Что б там ни случилось, Гимры и Хунзах В боях забывали раздоры И яростно бились с оружьем в руках За вашу свободу, о горы!..

Однако – довольно у нас шептунов… И если ни конным, ни пешим Сейчас не явлюсь я к имаму на зов, Нашепчут: «Вот видишь – он грешен!»

Напомнят, что было годами назад: Не подвиг, свершенный тобою, А то, что имам предыдущий, Гамзат, Убит был твоею рукою.

Смешают и правду, и ложь пополам, Доверье имамово руша… На многое может решиться имам, Когда распалят его душу!

Все знают, что пули меня не страшат, Однако ж не бросится сдуру Навстречу погибели Хаджи-Мурат, Подобно наивному туру!

Отвага во мне неизменно жива! Пустым я не верю хабарам. И все же – одна у меня голова, И я не отдам ее даром!

Отстаивать душу свою на войне Должны мы по воле пророка… Он хлопнул в ладоши: – Мюриды! Ко мне!.. Готовьтесь к дороге далекой!

VII

Три долгие дня в беспокойстве Шамиль: «Кому там открыли ворота? Кто там – вдалеке? Не клубится ли пыль? Как будто там близится кто-то…»

Три долгие ночи премудрый не спит. От близких волненье не прячет. – Мюриды! Вы слышите топот копыт? Не всадник ли улицей скачет?

Нет, топот не слышен. И всадника нет. Безлюдны и близи и дали. «Там нет никого», – раздается в ответ. «Все тихо», – мюриды сказали.

И вновь не ложится имам дотемна И ночью не дремлет нимало… Наиб не явился. Явилась весна, Пласты ледяные взломала.

Но вот – за воротами топот и стук, Чуть слышный за грохотом речек… Ворота открыли. Но входит не друг, А лгун и коварный советчик.

– Где был ты? – В Анди. – Что в суме? – Ничего! В уме я довез через горы Привет от наиба. – Ты видел его? – К тебе он прибудет не скоро…

С оружьем в руках он сидел на коне. Сказал: «Шамилем я обижен. Коль нужен ему, пусть прискачет ко мне, По крови ничуть я не ниже».

Сказал, что в высоком Хунзахе рожден, Что ханская кровь в его жилах, Грозил, что уйдет из-под наших знамен, От разных придирок постылых.

Дал шпоры коню и ударился вскачь… Имам, он задумал измену!.. – Умолкни! Я знаю: он сердцем горяч, Но разум при нем, несомненно.

Я знаю, как дорог ему Дагестан – Все горы его и отроги… Но этой весною какой-то шайтан Сбивает наиба с дороги.

Не верится мне, что в арбу впряжены Коварство и с нею отвага, И я подожду до ухода весны, Не делая ложного шага.

…И снова томится недели подряд Шамиль в ожиданьях упорных. И все ж наконец – снаряжает отряд Из воинов самых отборных.

– Скачите в Анди!.. Коль наиба там нет, За ним снарядите погоню. На лучших конях устремитесь вослед, Пусть скачут без отдыха кони…

Поймайте его! По рукам и ногам Скрутите! Веревку такую Возьмите, чтоб он, головою рискуя, Бежать бы не смог! – приказал им имам.

Ведите в Дарго, обходя все места, Где пропасти, ямы и щели. Иначе уйдет он… Он вам – не чета! – Как было в Буцринском ущелье: