Как разглядеть за днями след нечеткий?Хочу приблизить к сердцуэтот след…На батарее были сплошь — девчонки.А старшей быловосемнадцать лет.Лихая челка над прищуром хитрым,бравурное презрение к войне…В то утротанки вышлипрямо к Химкам.Те самые.С крестами на броне…И старшая, действительно старея,как от кошмара заслонясь рукой,скомандовала тонко:– Батарея-а-а!(Ой, мамочка!..Ой, родная!..)Огонь! —И — залп!..И тут они заголосили,девчоночки.Запричитали всласть.Как будто бы вся бабья боль Россиив девчонках этихвдруг отозвалась!Кружилось небо — снежное, рябое.Был ветеробжигающе горяч.Былинный плач висел над полем боя,он был слышней разрывов —этот плач!Ему — протяжному — земля внимала,остановясь на смертном рубеже.– Ой, мамочка!..– Ой, страшно мне!..– Ой, мама!.. —И снова:– Батарея-а-а!..…И ужепред ними, посреди земного шара,левее безымянного буграгорелинеправдоподобно жаркочетыре черных танковых костра.Раскатывалось эхо над полями,бой медленною кровью истекал…Зенитчицы кричалии стреляли,размазывая слезы по щекам,и падали.И поднимались снова.Впервые защищая наявуи честь свою(в буквальном смысле слова!).И Родину.И маму.И Москву.Весенние пружинящие ветки.Торжественность венчального стола.Неслышанное:«Ты моя – навеки!..»Несказанное:«Я тебя ждала…»И губы мужа.И его ладони.Смешное бормотание во сне.И то, чтоб закричатьв родильномдоме:– Ой, мамочка!Ой, мама, страшно мне! —И ласточку.И дождик над Арбатом.И ощущенье полной тишины…Пришло к ним это после.В сорок пятом.Конечно, к тем,кто сам пришелс войны.«Льдины, растаяв, становятся синью в реке…»
Льдины, растаяв, становятся синью в реке.Птицы, взлетая, становятся стаей упругой.Дети,рождаясь,кричат на одном языке,заклиная взрослых людейпонимать друг друга!«Это время»
1986
«Родиться, любить, умереть…»
Родиться, любить, умереть —программапочти мотыльковая.А ежели жизнь пустяковая,то даже не страшностареть.Порядок предсказан судьбой.Да вы это сами увидите,когда — обязательно! —выйдетес последним глаголомна бой.Родиться, любить, умереть…И самые гордые головысклоняются перед глаголами,которых нельзяодолеть.А этот последний глагол,покрытыйизвечною тайною, —он все-таки станет когда-нибудьпоследними главным врагом!«Если б только люди жили вечно…»