Собранный

– Да, мне тоже известно, что мистер Роттенхаус закончил свою жизнь в доме для душевнобольных. По записям из времен жизни наших обсуждаемых предков, он потерял рассудок из-за непринятия его теории о мистической жизни какого-то средневекового испанца, однако все эти источники ссылаются на… как его… Артура Гринда кажется, тоже профессора, а значит источник может быть предвзят. Так вот, переломным моментом жизни Рэдмонда Роттенхауса является его поездка в Испанию весной 1918го года. А белым пятном в истории Мэтью Ханта является поездка в то же место в Испании осенью 1918го. Понимаете?

– Кажется, понимаю. – сказал Дэвид, разливая чай.

За дневным чаепитием, которое плавно перетекло в вечернее распитие виски, мужчины договорились разобраться в событиях, произошедших с их родственниками век назад. Дэвид уже пытался погрузиться в историю своего родственника-профессора и был не против попытаться обелить его имя от клейма душевнобольного. Энтони был уверен, что в бумагах учёного сохранилась информация о конкретном местонахождении той могилы, вокруг которой и завязаны все возникающие вопросы. По итогу Брэдли согласился съездить в дом Роттенхаусов, ставший домом Брэдли и узнать необходимые данные, после чего встретиться с потомком Мэтью Ханта через неделю, для этого они обменялись контактами.

Погрузившись в запылившиеся на чердаке труды своего троюродного дяди Дэвид узнал нужную информацию. Как и планировались, через неделю он встретился Энтони. Брэдли понял, что ему хочет предложить Энтони, когда тот начал говорить словами, которыми Рэймонд Роттенхаус описывал своё, тогда ещё планируемое, путешествие в Мурсию. Дэвид сам был не против слетать развеяться в Испанию, но не хотел это делать в дикой глуши, куда вели дневники Ханта. Но Энтони убедил своего нового приятеля, что неплохо знает испанский и уже бывал на испанском побережье средеземного моря, а значит трудностей не возникнет. Финальным аргументом, повлиявшим на положительный ответ Дэвида было то, что все организационные расходы в области походов по скалам и раскопок берет на себя.

Благодаря вековому развитию авиаперелетов начинающие исследователи-самоучки уже через два дня были в Валенсии, где за половину дня потратили большую часть выделенного на всё путешествие средств. Прибыв в город Мурсия, что находится в одноименной провинции, путешественники сильно расстроились отсутствием в городе морского побережья, но Энтони Хант хотя бы смог купить всё необходимое для раскопок, хоть это и заняло больше времени, чем планировалось. Переночевав в том же городе Мэтью и Энтони решили выдвинуться к месту раскопок как можно раньше, но это им не помогло. То ли из-за плохой организации и подготовки, то ли из-за того, что поиски велись по запискам вековой давности, авантюристы добрались до нужного места лишь к вечеру. Поскольку все следы пребывания в 1918 году на этом месте людей были занесены песками, Энтони Хант начал сметать песок с земли. Дэвид уже собрался усмехнуться по поводу того, что его напарник подметает уже третью поляну, но сам наступил на какой-то металлический каркас. Оказалось, что это остатки древней керосиновой лампы, в совокупность с раскопанными деталями палатки, найденной нижней части лопаты и рядом мелочей стало понятно, что это на сто процентов нужное место. После подтверждения места быстро было найдено место упокоения Хосе Федерико Рамоса. Парни разбили лагерь и начали по очереди рыть могилу. Только послышался звук удара лопаты о кость и было синхронно озвучено мнение, что уже слишком поздно и темно, чтобы продолжать раскопки.

Энтони Хант воодушевлен и бодр от того, что переживает путешествие, аналогичное совершенному его прадедом, потому был согласен первым охранять лагерь и сон товарища ночью. Судьба же предка Дэвида была не столь светла, как у предка его товарища, потому Брэдли не получил вдохновения переживая события, аналогичные тем, в которых его не прямой родственник сошел с ума и умер в муках. Но данная деталь не помешала Дэвиду очень быстро уснуть.

Проснулся же Брэдли в ещё тёмное время суток от какого короткого резкого звука, разобрать который не успел. С включенным фонариком парень вылез из палатки, свет фонаря не замечал ничего необычного. Лишь потухший и тлеющий костер и отсутствие в поле видимости напарника насторожило Дэвида, потому он стал ходить вокруг и говоря, неизвестно даже для себя почему, в полголоса:

– Энтони, где ты? Энтони, ты по личным делам ушел? Костер задуло. Энтони! Хант!