Собственность миллиардера

Накрыла ладонью ледяной лоб. Появилось острое чувство, словно меня сильно ударили в грудь, выбив из легких весь воздух. Казалось, что вот-вот подо мной разверзнется земля, и я провалюсь в бездонную тьму.

Мой отец был никчемным пьяницей. После череды провальных попыток вернуться к нормальной жизни после смерти мамы он окончательно скатился на дно. Почти каждую ночь напивался до коматозного состояния, говоря и вытворяя ужасные, отвратительные вещи. Мне и всем, кто его окружал. Невзирая на то, что он совершенно выбился из колеи, этот человек продолжал оставаться моим отцом. Моей единственной семьей. Тем, что от нее осталось.

— Насколько все плохо? — спросила холодно.

— Мне не многое известно, — незамедлительно отозвался Герман. — Но… звучало так, как будто он находится под наблюдением полиции. Твой отец сейчас в отделении неотложной помощи.

Я прорычала ругательство себе под нос.

Он жив.

Жив. Это уже хорошо.

— Звонок поступил не так давно. Я уверен, что он по-прежнему в больнице, — поспешил добавить Ермолов.

Я подняла голову. Мы сцепились взглядами на несколько напряженных мгновений, пока я лихорадочно представляла в перспективе, насколько все дерьмово.

— Мне нужно уйти, — произнесла за мгновение до того, как развернулась и помчалась обратно к двери.

— Стой! — крикнул Ермолов.

— Что?! — я не ожидала, что закричу на него в ответ.

Остановилась, как вкопанная. Дышала тяжело и хрипло. Сжимала дрожащие пальцы в кулаки, стараясь изо всех сил не разрыдаться в голос. Я была напугана. Я была в ярости. На меня навалилось столько эмоций одновременно, что я буквально чувствовала, как они давят со всех сторон.

— Как ты доберешься до больницы? У тебя нет машины, — с нерушимым спокойствием подметил Герман, рассудительно проигнорировав то, как я сорвалась на него. И я была очень ему благодарна.

— На метро… или такси, — проведя пальцами по волосам, покачала головой.

— Это займет дольше времени.

— Я что-нибудь придумаю, — ответила, открывая входную дверь лофта.

Ермолов усмехнулся у меня за спиной.

— Я отвезу тебя.

— Не беспокойтесь обо мне, пожалуйста. Я могу… — начала спорить.

— Я сказал, что отвезу тебя, — повторил громче и жестче, голосом источая огонь.

По моей спине пробежала дрожь.

— Спасибо, — промолвила тихонечко.

Я следовала за ним по пятам, пока он нажимал пальцем на кнопку вызова лифта. Мы ожидали в молчании, и как только со звяком колокольчика перед нами разъехались двери, проскользнули внутрь кабины.

Лифт повез нас вниз.

Я достала из кармана жакета смартфон с темным экраном — пришлось выключить его, когда была на приеме у врача, чтобы не отвлекаться, но забыла включить.

Знаю. Я не должна была использовать домашний номер Германа Давидович в качестве экстренного контакта. Но, технически, это был мой рабочий и второй домашний телефон, поскольку я жила в доме своего босса.

Лифт остановился на парковочном этаже под многоквартирным домом. Не говоря ни слова, Герма повел меня к машине, положив руку мне на поясницу. Я не очень разбиралась в автомобилях, но та, к которой мы подошли, выглядела как минимум на несколько миллионов.

Двухдверный черный спорткар марки «Мерседес» выделялся среди других машин представительского класса, заполнивших парковку.

— Ваша? — по-глупому уточнила я.

Герман открыл передо мной пассажирскую дверь.

— Одна из них, — мужчина пожал плечами.

— Ух-ты…

Я скользнула на сидение. Окинула впечатленным взглядом безупречно чистый салон, закусив губу. Оббежав машину, Герман сел на водительское сидение слева от меня. Двигатель замурлыкал, когда он повернул ключ зажигания в замке. Быстро сдал назад со своего места и выехал из подземного гаража.

Поездка до больницы была короткой, однако напряжение, которое я испытывала в присутствии Германа, смешанное с беспорядком из-за происшествия с отцом, заставило меня молиться, чтобы все закончилось в одно мгновение — особенно, когда брюнет повернулся, чтобы посмотреть на меня и спросить, почему я пошла к врачу сегодня днем.

— Эээ, — я замялась с ответом, смущенно глядя на Ермолова.

Может, он просто пытался быть вежливым и завязать разговор, чтобы отвлечь меня от плохих мыслей? Или думал, что обязан знать все подробности моей жизни?

Из того, что мне было известно о Германе Ермолове за то короткое время работы на него, касалось исключительно его предпочтений в сексе. Остальные аспекты своей жизни он держал подальше от меня.

— Конечно, ты можешь не отвечать, — Герман прочистил горло и перевел взгляд на дорогу перед собой.

— Я… проходила проверку, — нерешительно сказала я.

Он вновь посмотрел на меня, вопросительно приподняв бровь.

— У гинеколога, — мои щеки медленно начали гореть.

Глаза Германа вспыхнули.

— Ты… Беременна?

— Что?! Нет, нет, я не беременна! — спешно прояснила, задыхаясь от волнения. — Вам не о чем переживать. Я здорова. И ни капельки не беременна, — проклятье, мое лицо было таким горячим, что, если бы я прикоснулась к нему, то обожгла подушечки пальцев. — На приеме я обсуждала с врачом, какие противозачаточные могу принимать. Мы подбирали рецепт.

Герман кивнул и вновь сосредоточился на дороге.