Собственность миллиардера

— Я попрошу вас отойти, — оперативно вмешался полицейский, обращаясь к Ермолову.

— Герман, прошу, — проскулила я, потянувшись к его локтю, чтобы ухватиться за ткань рубашки.

С сильным толчком мужчина выпустил из кулаков больничных халат и сделал шаг назад. Оглянулся в мою сторону всего на секунду, но я успела заметить полыхнувший огонь в его глазах, и это напугало меня больше, чем равнодушное поведение отца после того, как он совершил преступление.

Папа что-то пробурчал под нос.

Герману достаточно было лишь обернуться к нему, чтобы заставить его отпрянуть в страхе.

— Этого достаточно! — я вцепилась в предплечье босса двумя руками.

На этот раз он позволил мне оттащить себя.

Я потянула Ермолова к выходу из палаты.

— Пожалуйста, подождите меня здесь, — совладав с эмоциями, строго наказала мужчине оставаться в коридоре.

Он гневно озирался назад, двигая желваками. Костяшки пальцев почти побелели от того, как сильно брюнет их сжимал.

— Я скоро вернусь, — сказала спокойнее.

Герман шумно выдохнул через ноздри, но все же кивнул головой.

— Спасибо, — прошептала я.

Напоследок взглянула на него. Ермолов резко провел рукой по волосам, всем своим видом излучая неистовую злость. Вздохнув, я протиснулась через дверь и направилась обратно к койке, на которой лежал отец.

— Как ты смеешь! — прошипела ему.

— Эклерчик мой, — произнес он так, словно пытался подначить меня. Притворялся, что все только что произошедшее было одной гребаной шуткой.

— Не называй меня так. Нет! Человек, которого ты необоснованно обругал — мой босс, папа. Из-за твоего несносного поведения я могу лишиться работы!

— Мне не понравилось, как он смотрел на тебя, — у него нашлось жалкое оправдание, которое, он думал, я посчитаю достойным объяснением безалаберности?

— Мне все равно, что тебе нравится, а что нет. Ты позоришь меня, черт возьми! — злобно бросила я ему в лицо.

— Лера, — выдохнул отец, слегка приоткрыв рот. Это выглядело так, будто он действительно мог расплакаться от моих слов прямо сейчас. — Дочка, прости…

Качая головой, я отвела взгляд.

— Не надо.

— Дочурка, ну правда. Мне жаль. Прости, дурака старого!

Я глубоко вздохнула.

— Этого недостаточно, понимаешь? Сегодня ты чуть не убил людей, пап! Потому что был пьян! Да ты и сейчас пьян! Мне стыдно быть твоей дочерью, — рыдания прорезались сквозь дрожь в голосе. — Не передать словами, как я стыжусь, что я твоя дочь.

— Ты… не говори так, Лер, — горько произнес отец. — Ну ты чего? Я же… я…

— Я не поддержу тебя. Не рассчитывай, что я буду на твоей стороне. Ты кончишь тем, что угробишь себя или кого-то еще, в конце концов, — выдавила ледяным тоном, уничтожая в себе малейшее сострадание к человеку, который не прилагал ровно никаких усилий, чтобы помочь самому себе.

— Лера…

— Не звони мне, чтобы выручить тебя. Потому что я не стану этого делать, — наконец, сказала ему, прежде чем собрать все мужество воедино и оставить отца позади, выкрикивающего мое имя. Снова и снова.

Как только скрылась из виду, я остановилась на несколько секунд, чтобы перевести дыхание и подойти к Герману. Он стоял, прислонившись к стене спиной. По-прежнему выглядел взвинченным и чрезмерно напряженным.

Я тихонечко остановилась рядом. Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать мое присутствие. И когда мужчина открыл глаза, то просто устало посмотрел на меня смягчившимся взглядом.  

— Давайте вернемся домой, — предложила я робко, выдавив слабую улыбку.

* * *

— Выпьешь кофе, или сделать тебе чай? — поинтересовался Герман, когда мы переступили порог квартиры.

— Я просто хочу лечь спать, — ответила я, чувствуя, как изнеможение одержало моим телом окончательную победу.

— Только одну чашку чая. Это поможет тебе уснуть, — настаивал Ермолов, периодически бросая на меня беспокойные взгляды.

Как же отказать боссу, когда он был так любезен?

— Хорошо. Только одну чашку, — согласилась я, последовав за расплывшимся в улыбке мужчиной.

Сегодня он заваривал для нас ромашковый чай, а я наблюдала за ним, сидя за кухонным островком и измученно подпирая подбородок ладонью. Герман плавно передвигался по кухне, позволяя мне любоваться столь редкой картиной. Несмотря на откровенно паршивый вечер, я не отказала себе в наслаждении тем фактом, что невероятно красивый и успешный человек заботился обо мне.

Заслуживала ли я особенного отношения?

Герман не имел причин, чтобы защищать меня от родного отца, быть нежным и поить ромашковым чаем.

Подобные сценарии, в которых Ермолов испытывал ко мне ответные чувства, были жестокими, потому что этого не случится в реальной жизни. Мы практически существовали в разных измерениях, которым не суждено пересечься. Все, на что я могла рассчитывать, — в лучшем случае на божественный секс с ним.

Я поблагодарила Германа, когда он поставил передо мной кружку с горячим напитком.

— Пей, — облокотившись о столешницу, он не сводил с меня глаз.

— Спасибо, что были рядом все это время, — проговорила тише, опустив голову. — И… за то, что заступились за меня перед папой.

— Он так и не извинился, — ворчливо буркнул себе под нос Ермолов.

— И не сделает, — сухо ответила я.