Собственность миллиардера

Ермолов по-прежнему избегал со мной зрительного контакта, тем не менее, не поставил в разговоре окончательную точку. Хороший знак.

— Вы скажете, где были все эти дни? — впилась ногтями в ладони, чувствуя расползающееся под кожей отчаяние.

Герман намеревался игнорировать все, что бы я ни произнесла?

Я переживала.

Места себе не находила.

Я скучала. Так сильно скучала!

Ермолов крепко стиснул зубы.

— Пожалуйста, Герман, — прошептала. — Что случилось?

Может, это потому, что я назвала его по имени; а может, причина была в чем-то другом, но мне, наконец, удалось достучаться до него. Пробиться сквозь бетонную стену его упрямства и получить реакцию.

Брюнет сфокусировал взгляд на моем лице, и я почувствовала, что он действительно хотел открыться, пролить свет на то, что мучительно истязало его.

После нескольких напряженных мгновений Герман отступил на два шага, качая головой.

Отдалился еще на шаг.

И еще.

Он повернулся ко мне спиной и направился в сторону кабинета. С полу-вздохом полу-стоном я засеменила по коридору, следуя за боссом.

В какие, черт возьми, неприятности я должна попасть, чтобы зарубить себе на носу: не вмешиваться, когда не просят?!

— Ты заявился ко мне в спальню посреди ночи не просто так, я же права? Хотел секса? Ты получил его. Но я не верю… НЕ ВЕРЮ, что в этом заключалась истинная причина! — проговаривала ему вдогонку. — Я знаю, что сегодня между нами все было не так, как раньше. И я не понимаю, что сложного в том, чтобы открыться и впустить кого-то в свою жизнь? — я сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — Герман, тебе известно очень многое о моей жизни… люди и события, о которых я ни с кем не делилась. Ты заставил меня вывернуть душу наизнанку и принести тебе на блюдечке. Разве я не заслужила хоть какой-то отдачи?

Ох, ну разумеется, Мистер Молчун проигнорировал меня.

Я закатила глаза, жестикулируя руками у него за спиной.

— По всей видимости, нет, — саркастично ухмыльнулась. — Ты можешь жить здесь, внутри этого замкнутого золотого замка, который называешь своим домом, но не жди, черт возьми, что кто-то упадет к твоим ногам, не прося ничего взамен. Особенно я. Не жди, что я в очередной раз поддамся на твои манипуляторские уловки, если и дальше собираешься играть в недоступность. 

Я застыла на месте. Гнев и раздражение грохотали в груди боксерскими ударами сердца.

— Горничная, — указала на себя. — Босс, — вытянула руку, показывая на Германа. — С этого момента я запрещаю вам переступать эту черту.

Карие глаза Ермолова пронзили меня острым взглядом.

Плевать, что я только что собственными усилиями подписала документы на увольнение.

Здесь и сейчас меня заботили лишь эмоции, бьющие через все мое тело импульсами-молниями.

Я послала Герману еще один прищуренный взгляд, прежде чем развернуться и уйти прочь.

— Я ездил в Прагу, — низким замогильным голосом промолвил мужчина, принуждая меня к тому, чтобы вновь остановиться посреди коридора и осторожно посмотреть на него через плечо.

Он был в Чехии?

— У моего отца случился сердечный приступ, — прозвучало признание.

Медленно повернувшись к нему всем телом, я увидела страдания на его лице.

Я такая идиотка.

— Герман… мне очень жаль! — воскликнула, испытывая несоразмерное чувство вины за то, что без причины разозлилась на него.

Вместе с раскаянием ощутила облегчение, потому что Герман все-таки поделился со мной тем, что причиняло ему боль.

— Он еще в больнице, но ему стало лучше, — объяснил Ермолов, опустив взгляд к полу и взлохматив пальцами волосы на затылке. Я кивнула, успокаивая саму себя. — Папа самый сильный человек, которого я когда-либо знал, поэтому новость о его подкосившемся здоровье стала для меня полной неожиданностью. Я все бросил и уехал к нему. Я думал, что, возможно, больше не увижу его, — грустно ухмыльнувшись, Герман пожал плечами, вероятно, размышляя о чем-то своем.

Он стоял в нескольких метрах от меня. Молчаливый и задумчивый. Я пыталась найти слова, чтобы выразить искреннее сочувствие его горю и дать понять: я буду рядом, если ему что-нибудь понадобится. Я выслушаю его, если он захочет выговориться. Я крепко обниму, если он будет нуждаться в объятиях. 

Зазвонил телефон Герман, и реальность его мира вернула нас обратно.

— Ермолов, — коротко назвался, ответив на звонок. Рукой сделал характерный жест, подразумевая, что сейчас не время для душераздирающих бесед, после чего скрылся за дверью кабинета.

ГЛАВА 16

— Ты восхитительна, Лера, — выдохнул Герман, нежно касаясь моих ключиц.

Я вздрогнула.

Его слова, низкие и такие чувствие, отозвались волной мурашек по телу.

Я наблюдала, как мужчина приблизился к яремной впадинке и приподнял бровь, с лукавством всматриваясь в мое лицо.

— Тебе нравится звук моего голоса? — елейным тоном вопросил Ермолов.

— Ммм, — утвердительно промурлыкала я.

— Ты возбуждаешься, слушая меня?

— Угх, — выгнулась навстречу дразнящим прикосновениям брюнета к моей груди.

— Ты становишься влажной от звука моего голоса? — Герман дышал на чувствительную кожу моей шеи.

— О боже, да! — тихо простонала я, вновь содрогнувшись всем телом.