Сочинения

Наш юный мистер Майлз, помнится мне, проникся детской завистью ко второму сыну лорда Каслвуда, узнав, что тот, будучи несколькими месяцами моложе его, уже получил чин прапорщика ирландских войск, причем любящие родители регулярно клали себе в карман его офицерское жалованье. Этой чести для своего младшего сына милорд, по-видимому, добился еще тогда, когда пользовался расположением министра. Тогда же был переправлен в Нью-Йорк и мистер Уильям Эсмонд. В бытность мою в Америке я прочел в одной из английских газет, что капитан Чарльз Эсмонд подал в отставку, не желая выступать с оружием в руках против соотечественников своей матери, графини Каслвуд.

– Это, без сомнения, дело рук старого лиса Ван ден Босха, – сказала моя матушка. – Он хочет сохранить свою виргинскую собственность, на чьей бы стороне ни оказат лась победа!

Отдавая должное этому почтенному старцу, надобно заметить, Что после подписания Декларации независимости он еще некоторое время оставался в Англии, и хотя ни в коей мере не отрицал своего сочувствия американцам в их борьбе, высказывался на этот счет весьма умеренно и давал понять, что он стар и вышел из того возраста, когда можно воевать или строить козни. Правительство, казалось, разделяло эту точку зрения, так как никто старика не тревожил. А затем, совершенно внезапно, был выдан ордер на его арест, и тут оставалось только изумляться тому, с каким проворством он снялся с места и удрал во Францию, откуда вскоре отплыл в Виргинию.

В среде роялистов в нашей колонии старик Ван ден Босх пользовался прескверной репутацией и, к немалому своему возмущению, получил прозвище «Джек Маляр» – так прозвали одного преступника, отправленного в Англии на виселицу за то, что он поджег военно-морские склады в наших портах. Старик Ван ден Босх утверждал, что понес огромные убытки в результате преследований со стороны английского правительства. В Виргинии он стал широко известен своими громогласными патриотическими разглагольствованиями и яростным религиозным фанатизмом, но снискал себе столь же мало популярности среди вигов, как и среди тех, кто оставался верен короне. Его приводило в изумление, что такой заядлой роялистке, как госпожа Эсмонд из Каслвуда, дозволяется разгуливать на свободе, и он всячески старался восстановить против нее губернатора, членов новой ассамблеи и правительственных чиновников. Как-то раз в Ричмонде старик крепко побранился с миссис Фанни: она назвала его старым мошенником и изменником и заявила, что матери полковника Генри Уорингтона, закадычного друга его превосходительства главнокомандующего, не пристало подвергаться оскорблениям со стороны какого-то жулика и работорговца. А в году, как мне помнится, 1780-м случилось несчастье – в Уильямсберге сгорела старая ратуша, где хранилась нотариально заверенная дарственная на виргинское поместье, выданная лордом Фрэнсисом Каслвудом моему деду Генри Эсмонду, эсквайру.

– О! – сказала Фанни, – не иначе, как это работа Джека Маляра.

Мистер Ван ден Босх хотел было притянуть ее к суду за клевету, но тут миссис Фанни как раз слегла и вскорости отдала богу душу.

А Ван ден Босх заключал с новым правительством контракты на поставки и, как говорится, не оставался внакладе; он поставлял лошадей, мясо, фураж все самого скверного качества. Но когда в Виргинию прибыл с королевскими войсками Арнольд и принялся жечь все подряд – склады провианта и табака, принадлежавшие Ван ден Босху, он по какой-то причине пощадил; после этого кто-то из вигов, – кто именно, осталось неизвестным, – отомстил старому мошеннику. Его склады и два судна, стоявшие на якоре на реке Джеймс, были преданы огню, так же как и большое количество скота, сгоревшего живьем в загонах под собственное оглушительное мычание. Сам же старик, находившийся в это время в обществе Арнольда, получил послание, ставившее его в известность, что его друзья платят ему той же монетой, какой он платил другим, и подписанное: «Джеку Маляру с наилучшими пожеланиями от Тома Стекольщика». И хотя старик едва не рехнулся от нанесенного ему урона, это не пробудило ни в ком сочувствия.

В свите Арнольда прибыл и адъютант его превосходительства достопочтенный капитан Уильям Эсмонд, один из нью-йоркских роялистов. Когда Хоу занял Филадельфию, Уилл, как говорят, открыл на паях с одним драгуном игорный дом и как будто неплохо на этом заработал. Каким образом он потерял то, что приобрел, мне неизвестно. Едва ли он располагал большими деньгами, когда согласился принять должность адъютанта Арнольда.

Как только королевские офицеры снова появились в нашей провинции, госпожа Эсмонд почла уместным открыть свой дом в Каслвуде, разослать приглашения и устроить прием для мистера Арнольда и его свиты.