Сочинения

1 Общее собрание Духовной академии на основании предостав

ленного ей права господина Зорова объявляет при посредстве нас

тоящего торжественного диплома магистром духовных и светских

наук и свидетельствует, что публично назначило и предоставило

ему это почетное звание и присущие ему привилегии (лат.). - Ред.

17

Все решено. Осталась ночь.

Заря над лесом догорала,

По желтым жнявьям тень бежала.

Увы! намученная дочь

День свадьбы грустно ожидала,

В последний раз теперь рыдала

В объятьях матери, - и мать

Ее не смела утешать.

Они друг друга понимали,

Что впереди, о том молчали,

А горе прожитых годов

Так было живо, что без слов

Душа рвалась и в муках ныла.

Но эти муки дочь таила,

Нема с отцом своим была,

Меж ними пропасть вдруг легла

И Сашу навек отделила

От старика... И тем больней

Была тоска последних дней,

Тяжело ряд ночей бессонных,

Невестой в пытке проведенных?..

И вот пир свадебный умолк.

Утих о нем соседей толк,

Угомонились пересуды,

Средь улиц гости не поют,

Не пляшут и в домах посуды

Под песни пьяные не бьют.

Арина вдруг осиротела.

Грустит за делом и без дела,

Чуть скрипнет дверь - она вздрогнет,

И слушает, и Сашу ждет.

Без Саши горенка скучнее,

И время кажется длиннее,

И кот невесел: спит в углу,

Не поиграет на полу

Клубком старушки. Чуть смеркает,

Она калитку запирает

И с робостью обходит двор

Не притаился ли где вор,

И мужа ждет, и спицам снова

В ее руках покоя нет...

Едва покажется рассвет,

Работа прежняя готова;

Старушке не с кем говорить,

Тоски и грусти разделить:

Речь мужа, как всегда, сурова...

Но Саша бледная прядет,

Арина так и обовьет

Ее руками. "Ах, родная!

Здорова ли? Присядь, присядь!

Здорова ль? - повторяет мать,

С улыбкой слезы утирая.

Легко ль! неделю не была!

Уж я тебя ждала, ждала!

Ну, как живешь?" И осторожно

О всякой мелочи ничтожной

Ее расспросит. "Ты смотри,

Ты не таись, мол, говори...

Все хорошо? Ну, слава богу!"

И в лавочку через дорогу

С копейкой трудовой спешит

И Сашу чаем угостит.

Свой сад старушка позабыла:

Мать столяра ей досадила

Упреком, бранью каждый день

Через изломанный плетень:

"Здорово, друг! В саду гуляешь?

Хозяйка? Яблоки считаешь?

Ты не пускай к нам кур на двор,

Поймаю - прямо под топор!"

Арина головой качала

И ничего не отвечала.

Она незла, мол... это так;

Всему причина - Сашин брак.

Лукич на рынке ежедневно

Встречался с зятем. Всякий вздор

Входил в их длинный разговор,

Оканчиваясь непременно

Разумным толком о делах;

О доброте хлебов в полях,

О том, что мужички умнеют,

Не так легко в обман идут,

Что краснорядцы богатеют:

За рубль по гривне отдают...

Лукич смеялся: "Просто - чудо!

Глупа ты, матушна Москва!

Всем веришь!" - "Этим и жива.

Не ошибется... А не худо]

Того-с..." - зять добрый замечал

И тестя к чаю приглашал.

"Он, видно, мне не доверяет,

Тесть думал. - Право, не поймешь...

И чаем вдоволь угощает,

И льстит, - а толку ни на грош.

Я говорю, к примеру, буду

Тебе в торговле помогать,

Чужих равно, мол, нанимать...

"Извольте-с! Я вас не забуду,

У нас торговый оборот

Зимою-с... вот зима придет".

Посмотрим, как зима настанет...

Ну, если он меня обманет

И я останусь в дураках,

Без дома, с сумкой на плечах?

За что же так? Дитя родное

Принудил. Сам теперь в долгу...

Нет, это чересчур! пустое!

Нельзя! и думать не могу!"

18

Настала осень. Скучен город.

Дожди, туманы, резкий холод,

Ночь черная и серый день

И по нужде покинуть лень

Свой теплый угол. Вечерами

Вороны, галки над садами

Кричат, сбираясь на ночлег.

Порой нежданный, мокрый снег

Кружится, кровли покрывает,

К лицу и платью пристает,

И снова мелкий дождь пойдет,

И ветер свистом досаждает.

Куда ни глянешь - ручейки

Да грязь и лужи. Окна плачут,

И, морщась, пешеходы прячут

Свои носы в воротники.

Лукич с досадой молчаливой

Поглядывал нетерпеливо

На небо, снега поджидал

И непогоду пртжлинал.

На рынке нечем поживиться;

Дороги плохи, нет крестьян;

Ходи, глотай сырой туман,

Пришлось хоть воздухом кормиться!

Назло кулак-молокосое

Над ним трунит: "Повесил нос!

Неволя по грязи шататься!

Не молод, время отдохнуть

И честным промыслом заняться!

Сидел бы с чашкой где-нибудь..."

Сюртук в дырах, сквозь крышу пьется,

В окошки дует, печь худа,

На что ни взглянешь - сердце рвется,

Хоть умереть, так не беда!

Дождь каплет. Темными клоками,

Редея, облака летят.

Вороны на плетне сидят

Так мокры, жалки! Под ногами

Листы поблеклые шумят.

Сад тих. Деревья почернели;

Стыдясь невольно наготы,

В тумане прячутся кусты;

Грачей пустые колыбели

Качает ветер, и мертва

К земле припавшая трава.

Лукич стоит под старой ивой.

В руке топор, в глазах печаль.

Пришлось бедняге иа топливо

Рубить деревья, - крепко жаль,

Да надо; всё дровам замена,

Их в целом доме ни полена...

И засучил он рукава.

Что ж выбрать? Эти дерева

Своей рукой отец покойный

Ему на память посадил;

Под этой ивой он любил

Вздремнуть на травке в полдень знойный...

"Эхма! нужда. Топор стучит,

С плетня вороны улетают,

А щепки воздух рассекают,

И ива, падая, скрипжг.

Старушка печку затопила,

Лукич на конике прилег.

"О чем грустишь?" - жена спросила.

- "Так, что-то мочи нет, продрог".

- "Что зять-то? Как?"

- "Смотри за щами,

В мужское дело не входи!"

- "О-ох, не ошибись гляди!

Дом заложил... что будет с нами,

Когда не выкупим?"

- "Опять!

Нельзя, к примеру, помолчать?"