Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

Цвет голубой, как крылья голуби- цы, цикория! Его сравнить как раз с глазами нежными, но, изучая лица, я не встречал таких прекрас- ных глаз. Вздыхая грудью черной исполин- ской – когда от вздохов лес гу- стой дрожит – казалось, то с лю- бовью материнской сама земля в мои глаза глядит. Я проходил долиной изумрудной тропою чудной ласковых цветов. В долине той широкой и безлюдной от ласки их я плакать был готов. Так я пришел к березам трем полями – к трем стражам тихим дола и реки; в высокий холм они вросли корнями, их окружили млад- шие холмы. Под их листвой, меж стройными стволами я временно

убежища искал. Из города, киша- щего людями, я ничего сюда с со- бой не взял. Пришло со мной одно большое Тело да неотступно ночь, рассвет и день за мною кралось робко и несмело стремянный Тела – медленная Тень. Я в доме запер гордые печали, от суеты обманом я бежал. Среди полей, где ветром дышат дали, я места битвы страшного искал. Последний раз сразиться страшным боем с упругим Те- лом медленным моим, чтоб наслаждаться сладостным покоем мне не мешало голосом глухим. Вот загремели трубы над зем- лею, приветствуя роскошную зарю. В корнях берез, припав к ним головою, я перед битвой сил себе

молю: «Кто тело страстью мерзкою наполнил, как липким медом выгнутый сосуд, чтоб Ты над ним в ужасный день исполнил Свой спра- ведливый, Свой суровый суд? «Я не коснусь к тому, что всем дороже небесного прекрасного пути... «Но от себя куда уйти мне, Бо- же, да, от себя куда же мне уйти! «Страсть потемняет взор, уз- ревший светы, я, спотыкаясь, падаю в пути; и сил уже бороться с нею нету, хотя не много надо для борьбы. «Ей, Господи! Тебе я благодарен – – Твой взор меня во тьме моей уз- рел; я щедро был Твоей рукой одарен, и дивный свет из мрака мне горел. «Ей, Господи! Тебе я благодарен...

«Но, если волю остро наточу, – пошли помочь,– кто силою одарен, занесть ее в борьбе на плоть мою!..» И вот уже, с тоскливым криком птицы, поднять покров со злобных черт непрочь, гоня в поля тума- нов вереницы, летит из тьмы стремительная ночь. И лик ее еще зарей окрашен, когда, к земле припав, я слышу шаг, и по тому, как он для сердца страшен, я знаю, это – в тьме грядущий враг. Но, твердо встав, во тьму кричу я смело: «Гей! Тело белое упругое мое, ко- торое всю жизнь о счастьи пело и не успело сделать ничего! Ты, не ви- давшее ослепшим взором света; ты, разрушавшее себя во тьме ночей!» Я крикнул в ночь и слушаю от- вета, и мне ответом отзвук

эха –: «гей!» Но вот в полях, где днем ре- ка блестела, минуя дол и замол- чавший лес, идет ко мне в об- личьи страшном Тело, звеня щи- том, с копьем наперевес. И, по- вторяя все его движенья, за ним бежит, ползет, как в ясный день, его стремянный в полном облаче- ньи – огромная, чудовищная Тень. Раскрыв глаза, без выкрика и стона, и простирая руки в темно- ту, боря свой страх, сбежав с крутого склона, я им навстречу по полю иду... Но в тот же миг нечеловечья сила повергла навзничь, свергла вниз меня. Движением моим последним было закрыть рукой дрожащею глаза.