Сочинения. Том 3

Само императорское правительство тотчас после Тильзита интересуется с коммерческой точки зрения не Пруссией, а германскими государствами, вошедшими в Рейнский союз. Наполеон приказал Шампаньи представить ему доклад о том, какие меры следует принять для распространения французских фабрикатов на рынках Рейнского союза. Шампаньи полагал, что торговые интересы Франции и Германии почти ни в чем не противоположны: Франция сбывает в Германии вина, водки, шелковые материи, предметы роскоши и моды. Этот сбыт, по мнению министра, еще надолго останется за Францией. Что касается сукон, то они будут в состоянии «с каждым днем приобретать все более и более обширный рынок», а бумажные материи «скоро будут в состоянии проникнуть в Германию». Эти оттенки выражения хорошо показывают, что в сбыте сукон министр вовсе не так уверен, как в сбыте стародавнего французского товара — предметов роскоши, шелковых материй и вин, а хлопчатобумажная французская промышленность не сделала еще и первых шагов к упрочению на немецком рынке[12]

. Чего нужно требовать от государей Рейнского союза? — Свободы транзита, свободного торгового плавания по всему Рейну и свободы ярмарок. Но это и без требований уже налицо: ведь эти многочисленные и слабые германские государства и до сих пор не могли оградить себя серьезно таможенной стеной. Теперь их всемогущий «протектор» должен только смотреть, как бы они, соединенные им же самим в некоторое общее целое, не вздумали поставить препятствий французской торговле[13]

.

Германия важна для французской промышленности в двух отношениях: 1) как рынок сбыта и 2) как страна необходимого транзита для французских товаров, направляющихся в Польшу и Россию. Каких соперников может встретить французская промышленность в Германии? — Единственно только англичан, но «ваше величество их устранили декретом от 21 ноября». Что касается самих немцев, то Шампаньи хранит полное молчание о какой бы то ни было отрасли немецкой промышленности как в Рейнском союзе, так и вне его (хотя бы, например, суконной в Саксонии, сталелитейной — в Берге, полотняной — на севере и т. д.), а указывает с официальным оптимизмом исключительно на то, что хлопчатобумажная промышленность в государствах Рейнского союза только едва распространяется и что, практикуя вывозные премии, императорское правительство может сильно облегчить французским промышленникам завоевание германского рынка[14]

. Не менее важен вопрос о транзите французских товаров: этот транзит через всю территорию Рейнского союза должен быть совершенно свободен, и не только через указанную территорию, но и через всю Германию вообще. Особенно это важно теперь, когда не мыслимо отправлять товары в Россию морем, через ганзейские города; да и прежде приходилось прибегать к морскому пути из-за препятствий со стороны Пруссии[15]

. Правда, по стародавним обычаям ярмарки былой Германской империи — франкфуртская, лейпцигская, брауншвейгская — пользовались привилегией давать товарам, купленным в этих городах в ярмарочное время, охранные листы, при предъявлении которых все германские государства обязывались давать этим товарам свободный транзит. Шампаньи горячо советует Наполеону подтвердить за германскими ярмарками эти права, столь выгодные для французских товаров.

Итак, государства Рейнского союза должны были свободно впускать на свой внутренний рынок все французские товары, взимая пошлину не выше 10%; транзит должен был быть совершенно свободен; ярмарки сохраняли все права. Эти ярмарки, особенно лейпцигская, сильно занимали и французский торгово-промышленный мир, и министров, и самого Наполеона.

Это обстоятельство объясняется тем, что, по неоднократным показаниям французских промышленников, товары, которые идут из Франции и предназначаются не только для германского рынка, но и для всей Средней Европы, и для Польши, и для России, прежде всего направляются на Франкфурт и Лейпциг и притом не только в те месяцы весной и осенью, когда в этих городах происходили ярмарки (получившие именно в эпоху континентальной блокады такое всеевропейское значение), но и в другое время, — французы продают свой товар во Франкфурте и в Лейпциге, дальше они лично обыкновенно не ездят, и какова дальнейшая судьба их товаров, это их уже не касается непосредственно и не интересует, а потому и правительство французское очень плохо отдает себе отчет в таких вопросах, как, например, о распространении французских товаров в Пруссии или в Австрии. Но зато на Франкфурт и особенно на Лейпциг устремлено полное внимание, и самого Наполеона держат в курсе того, что происходит на торговой бирже этих городов; ведь сбыт в Лейпциге и во Франкфурте именно и обозначает сбыт не только в германских странах, но и во всей Средней и отчасти в Северной Европе.