Сочинения. Том 3

Другим портом, где существовала и промышленная деятельность, был Дьепп. Часть (и значительная) рабочего населения Дьеппа с давних пор занималась выделкой вещей из дорогого экзотического дерева и слоновой кости; эта отрасль предметов роскоши имела большой сбыт во второй половине XVIII столетия во Франции и за ее пределами. Война с Англией и гибель колониальной торговли убили это производство[14].

Конечно, положение портов, где, кроме торговли, иной экономической деятельности не существовало, было еще хуже.

Город Нант «никогда не был и не мог быть по существу мануфактурным городом», так как портовые заработки и вообще дела, связанные с морской торговлей, «давали многочисленному населению достаточно занятий»[15]

. Когда в 1811 г. собирались материалы для общеимперском промышленной статистики, то Нантская торговая палата даже пришла в недоумение и нашла, что это «непреодолимый» труд. Индустрия оказалась разбросанной в «тысячах рук» без общего центра и больше всего служащей удовлетворению только местного потребления. А так как континентальная блокада и война с Англией вконец разорили Нантский порт, то этим самым была разорена и промышленность города и всего департамента Нижней Луары.

Порты вроде Сеты в департаменте Hérault, существовавшие исключительно морской торговлей, дошли до полнейшего, безнадежного обнищания[16].

Бордо дошел тоже до полного упадка в царствование Наполеона. Вся торговля г. Бордо жесточайшим образом пострадала еще от войны 1806 г., от разорения и упадка торговой деятельности прямых его контрагентов — городов Любека, Штеттина, Магдебурга, Бремена, Гамбурга, Данцига и Кенигсберга. Именно сюда, в северную Германию, в ганзейские порты направлялся громадный сбыт бордоских вин. Северонемецкие купцы, пишут бордосцы, известны своей честностью, но они теперь поставлены в такое положение, что не могут платить, а должны они бордоским купцам «миллионы» — des millions. Между тем, жалуются бордоские негоцианты, после потери колоний единственным рынком сбыта для всего департамента служил только этот приморский германский север[17]

.

От подозрительного отношения к нейтральным судам страдала тяжко вся торговля винами и спиртными напитками, шедшая через Бордо, и министерство внутренних дел почтительнейше докладывало об этом Наполеону, ибо падение бордоского сбыта на севере грозило разорением юго-запада Франции, особенно департамента Шаранты; а речь шла именно об эмбарго, наложенном на суда, пришедшие из Гамбурга, из Ростока и закупавшие вина и водки для северных стран[18].

В декабре 1811 г. сам Наполеон убедился, что Бордо находится в таком положении, что требует особых мер помощи, и император указал, что там необходимо «учредить мастерские»[19]

Погибал и Гавр. В ноябре и декабре 1806 г. гаврской торговле был нанесен тяжкий удар: англичане забрали в плен много купеческих судов[20]

. Эта потеря не была возмещена в Гавре до конца Империи: судостроение почти вовсе прекратилось. Местоположение Гавра прямо лицом к лицу с могущественным морским неприятелем было самое тревожное, самое тяжелое.

Весной 1808 г. Наполеон, желая: 1) «содействовать торговле морских портов с французскими и испанскими колониями», 2) добывать нужные Франции колониальные продукты и 3) сбыть в колонии французское вино и хлеб, вознамерился было образовать в Бордо, Байонне и других портах акционерные компании, субсидируемые правительством (которое взяло бы ⅓ акций и снабдило суда экипажем), для постройки торгового флота и морских экспедиций в колонии[21]. Но план этот не привел ни к каким осязательным результатам. В июле 1808 г., правда, образовалось общество с капиталом в 3 миллиона франков, которое строило в Нанте, Ла-Рошели, Бордо суда для торговых сношений с колониями: эта торговля, несмотря на страшный риск, все-таки манила возможностью колоссальных выгод от каждого счастливого рейса[22] (этого рода судостроение в официальных бумагах называлось: les armements en aventuriers). До какой степени риск был велик, явствует из того, что страховые общества брали в 1808 г. в виде премии за один рейс из Франции в известное место 50% стоимости судна, а страховать возвращение

во Францию не брались ни за какие деньги[23]. Никаких следов деятельности этой акционерной кампании в рассмотренных мной документах не оказалось.

Правительство могло предаваться мечтам об образовании больших акционерных кампаний, снабженных капиталами, скупающих продукты французской промышленности и экспортирующих их за границу, в Европу, где «сжигаются английские товары»[24], но ни капиталов, ни уверенности в целесообразности подобного их помещения не являлось.