Сочинения в 3 томах. Том 2: Земля Санникова. Рудник "Убогий". Тепловая шахта

— Только осторожно, тут и скользко, и грязно, и низко! — предупредил Бубнов.

Поднялись в дыру по лестнице, но дальше нужно было карабкаться круто вверх, согнувшись, почти на четвереньках, прямо по неровной поверхности камня — лежачему боку жилы, — скользя по черной глине ее оторочки, хватаясь за столбики, поставленные для поддержки нависшей породы висячего бока, и протискиваясь между ними. Вверху виднелся тусклый красноватый свет.

Этот неудобный ход, — «седьмой восстающий», назвал его штейгер, — оканчивался вверху тупиком, упираясь в стенку белого кварца, представлявшую не вынутую еще часть жилы, около метра вышиной. Кварц тускло блестел при свете свечей и был испещрен черными гнездами — включениями боковой породы — и ржаво-желтыми пятнами и подтеками охры. У подножия стенки, скорчившись, словно гномы, сидели два китайца; свечу они подвесили к ближайшему столбику, и она слабо освещала их работу. Один держал обеими руками бур — кусок круглого железа с стальным острием, а другой ударял тяжелым молотом по этому буру; после каждого удара первый немного поворачивал бур вокруг его оси. Так, удар за ударом, бур въедался в твердый кварц и долбил цилиндрическую дыру для динамитного патрона, который должен был раздробить часть жилы на куски. Время от времени бурильщик вынимал бур и выскабливал круглой железной ложечкой, прикрепленной к проволоке, скопившуюся буровую муку в виде белого кварцевого порошка.

Китайцы были в грубой парусиновой одежде, совершенно черной от грязи; головы у них были обвязаны по-бабьи грязными платками, скрывавшими подвернутую косу; плоские лица с выдающимися скулами и косыми глазами также были покрыты слоем грязи.

Когда посетители насмотрелись на работу бурильщиков, Василий Михайлович крикнул им:

— Эй, ходя, погоди, смотреть надо!

Китайцы отстранились от забоя, и штейгер, осветив жилу, показал экспертам и дамам тоненькую желтую полоску, шедшую прерывисто вдоль жилы и похожую по цвету на горчицу.

— Вот это самое богатое место, — сказал он. — Отдельные пробы дают больше фунта золота, которое часто видно простому глазу.

Он указал пальцем на маленькое ярко-желтое зерно, тускло блестевшее среди белого кварца.

Грошев отметил в записной книжке положение этого богатого забоя, который нужно было осмотреть подробнее и взять пробу.

— Теперь обратно в штрек! — сказал Василий Михайлович. — Но советую съехать на собственных салазках, держась за подпорки.

Дамы смущенно засмеялись. Но штейгер не шутил. Чтобы спуститься вниз по крутому и скользкому скату, нужно было или пятиться, нащупывая ногой выступы, или же сесть и съезжать вниз, хватаясь за встречные столбики, чтобы не раскатиться слишком быстро. Штейгер подал пример, и все, один за другим, съехали благополучно, испачкав только свои штаны на грязном скате в несколько метров длиной.

— Ну, вот видите, летом, а на салазках прокатились! — пошутил Борк, принимая Марину Львовну у начала лестницы в свои объятия и ставя на ноги.

— Интересно, но жутко было! — сказала Марина Львовна. — Ехать вниз, в черную бездну, в одной руке свечка, точно ведьма по трубе. Но воображаю, как я теперь хороша сзади!

Вернувшись в штрек, пошли дальше. У следующей подобной же дыры стоял вагончик, в который скатывалась руда, добытая в жиле, — глыбы и осколки того же кварца. Этот забой не стали осматривать, как и пять следующих, где, по словам штейгера, везде шло хорошее золото.

По мере приближения к концу штрека оттуда все явственнее доносился шум, по временам смолкавший.

— Это работает наш единственный перфоратор, — пояснил Николай Константинович.

— Почему же единственный? — поинтересовался Грошев.

— Не успели еще завести, хозяин скупится.

— Но ведь они не так дорого стоят.

— Сам-то недорого, но нужно ставить компрессор или большую электрическую станцию. А нашей маленькой машине только один перфоратор и под силу. И то, когда он работает, лампы почти гаснут от недостатка энергии.

Штрек вдруг кончился тупиком, уперся в неровную стену породы. Эксперты вскрикнули от изумления: до сих пор он шел по достаточно толстой жиле, и вдруг конец.

— Это большой сброс,— сказал управляющий.

— Здесь жила оборвана вот по этой трещине, — штейгер показал на узкую полосу раздробленной и смятой породы в потолке штрека недалеко от его конца. — Жила оборвана и передвинута на десять сажен в сторону. Мы теперь ведем квершлаг за сбросом в сторону жилы, чтобы соединить в этом этаже работы обоих склонов горы.