Сочинения в четырех томах. Том 1

Я оказался на улице, вдоль которой в ряд вытянулись самые обычные трехэтажные аккуратные домики с арками. На обочинах и во двориках стояли машины, на тротуаре из островков земли торчало несколько чахлых деревьев. У обнесенных изгородью домов росли кусты, к дверям вели три ступеньки.

Я пересек дорогу и медленно пошел по улице. Я не знал, туда ли попал и какой дом мне нужен. Чувствуя растерянность, я замедлил шаг.

До конца улицы оставалось четыре дома. Я свернул на дорожку, ведущую к одному из них, поднялся по ступеням и позвонил в дверь.

Мне открыла женщина с сигаретой в руке.

— Извините, — начал я. — Саманта здесь живет?

— Кто?

— Саманта.

— Нет. — Она подозрительно оглядела меня с головы до ног и захлопнула дверь.

Я зашел еще в шесть домов. В двух мне сказали «нет», в остальных «убирайся!», «нет, милый, меня зовут Попей, хочешь зайти?», «нам не нужны щетки», и «это кошка?».

На восьмой раз я нарвался на старуху, которая заявила, что если я и дальше буду болтаться по домам, она вызовет полицию.

— Я ищу женщину по имени Саманта, — объяснил я. — Она здесь раньше жила.

— Я с тебя глаз не спущу, — пригрозила она. — Только попробуй влезть в окно, полицию вызову!

Ее личико перекосилось от злости. Я зашагал дальше, а она вышла на улицу и стала следить, куда я пойду.

Плохо дело, подумал я. Саманты мне не найти. Может, ее дома нет или она переехала отсюда. А может быть, она вообще никогда здесь и не жила. Сопровождаемый злобным, пристальным взглядом старухи, я зашел еще в один дом и позвонил, но мне никто не ответил.

Я решил сделать последнюю попытку. Если и здесь меня постигнет неудача, плюну на все и поеду домой.

Дойдя до дверей следующего дома, я, в который раз, нажал кнопку звонка. Мне открыла девушка лет двадцати.

— Извините, — сказал я. — Не живет ли здесь Саманта? — Я повторял этот вопрос так часто, что теперь он звучал уже смешно.

— Какая Саманта? Как ее фамилия?

— К сожалению, не знаю.

Девушка неприязненно поджала губы.

— Подождите минутку, — бросила она. — Я посмотрю.

Дверь захлопнулась. По ступенькам я спустился к палисаднику. Там на бетонированной площадке стояла маленькая красная машина. Томительное ожидание тянулось бесконечно, а старуха, стоявшая неподалеку, сверлила меня взглядом.

Наконец я повернулся, и тут дверь отворилась. На пороге стояли двое — уже знакомая мне девушка и женщина средних лет. Я было шагнул к ним, но женщина остановила меня резким взмахом руки.

— Что вам нужно? — громко спросила она.

— Я ищу… некую Саманту.

— Я слышала. Зачем?

— Вы — Саманта? — с расстановкой спросил я.

Она оглядела меня с привычной уже мне подозрительностью. Это была изящная женщина с волнистыми каштановыми волосами до плеч, в которых пробивалась седина.

— Что вам нужно? — сурово повторила она.

— Вам знакома фамилия Нор? — спросил я. — Филип Нор или Кэролайн Нор?

Девушке это явно ни о чем не говорило, но женщина взглянула на меня более пристально.

— А что именно вы хотите? — продолжала допытываться она.

— Меня зовут… Филип Нор.

Женщина взглянула на меня уже без прежней настороженности, но и без особого дружелюбия, скорее — недоверчиво. Определенно, мое имя было ей знакомо.

— Ну что ж, заходите, — наконец проговорила она.

— Меня зовут Саманта Берген.

Я поднялся по ступенькам и вошел в дом. Мне казалось, что сейчас на меня нахлынут воспоминания детства. Но память молчала.

— Вниз, — сказала она и, пройдя вперед, оглянулась через плечо. Я прошел за ней по холлу и спустился по ступенькам, которые во всех лондонских домах ведут через кухню к черному ходу, а оттуда — в сад. Девушка шла за нами. На лице ее были написаны удивление и тревога.

— Вы уж извините за такой прием, — сказала Саманта, — но знаете, какие пошли времена. Столько кругом ограблений. Вот и приходится осторожничать. А тут вы вдруг пришли и стали Саманту спрашивать…

— Понимаю, — успокоил я ее.

Мы вошли в большую облицованную деревом комнату, похожую на кухню в деревенском стиле, за тем исключением, что в деревнях такую редко встретишь. Вокруг большого стола стояли стулья, пол выложен красным кафелем. Застекленные двери вели в сад. На цепях, прикрепленных к потолочной балке, висело большое плетеное кресло. Рядом помещался газовый камин, и всюду была расставлена утварь из сверкающей меди.

Недолго думая, я прошел по красному кафелю и сел в висячее плетеное кресло у камина, поджав под себя ноги.

На Саманту Берген это произвело впечатление разорвавшейся бомбы.

— Это вы! — воскликнула она. — Филип, маленький Филип! Он всегда так здесь сидел, поджав ноги. Я и забыла. Но вот сейчас… вы так сели… Боже милостивый.

— Извините, — пробормотал я и, вскочив, остановил крутившееся кресло. — Я просто… машинально.

— Ну что вы, милый мой, — возразила она. — Сидите! Просто так странно снова видеть вас. А это — Клэр, моя дочь, — сказала она, повернувшись к девушке.

— Когда вы жили здесь, ее еще не было. — Потом обратилась к дочери: — Сын подруги. Я иногда за ним присматривала. Господи… сколько же лет прошло? Неужели… да, двадцать два года. Но, по-моему, я тебе об этом никогда не рассказывала.