Сочинения в четырех томах. Том 1

Девушка покачала головой. Смотрела она на меня уже менее озадаченно, взгляд потеплел. И мать, и дочь привлекали какой-то неброской красотой: обе были одеты в джинсы и свободные свитера, на лицах — ни следа косметики. У обеих большие серые глаза, прямой нос и красиво очерченный подбородок, только дочь стройнее, а ее волосы — темнее и короче. Держались они уверенно, в глазах читался ум.

Своим приходом я, видимо, оторвал их от работы: на столе были разложены корректурные гранки, рисунки и фотографии — макет будущей книги. «Кулинарная книга», — пояснила Клэр, перехватив мой взгляд, а Саманта добавила: «Клэр работает в издательстве», — после чего меня усадили за стол. Я сразу рассказал им о поисках Аманды и о счастливой случайности, приведшей меня в их дом.

— Действительно счастливая случайность, — грустно покачала головой Саманта. — Но, увы, боюсь, что помочь я тебе ничем не смогу. В последний раз я видела Кэролайн тогда же, когда и тебя. Я и не знала, что у нее есть дочь. Она никогда здесь с ней не бывала.

— Расскажите мне о ней, — попросил я. — Какая она была?

— Кэролайн? Чудесная такая, веселая, легкая, хорошенькая, ее все время хотелось обнять. Все ее любили и ни в чем не отказывали. Но… — Она замолчала.

— Что «но»? — настойчиво спросил я. — Говорите прямо, прошу вас. Двенадцать лет, как она умерла. Боли я не чувствую.

— Ну… она принимала наркотики. — Саманта бросила на меня испытующий взгляд, но я кивнул, и она продолжала: — Перепробовала почти все: кокаин, ЛСД, марихуану, всякие депрессанты, антидепрессанты. Но тебя она старалась от этого оградить — не хотела, чтобы ты видел, как они там балдеют, ну и просила иногда за тобой присмотреть денек-другой… Правда, раньше чем через несколько недель она за тобой не возвращалась… Ты был такой тихий, как мышонок… но вообще-то с тобой было очень хорошо. И я никогда не возражала, когда она тебя приводила.

— А часто это случалось?

— Часто ли она приводила тебя? О… ну, раз шесть. В первый раз ты здесь появился года в четыре, а в последний раз я видела тебя лет в восемь. Тогда должна была родиться Клэр, и я уже не смогла брать тебя.

— Я всегда с большой благодарностью вспоминал вас, — сказал я.

— Правда? — Ей это было приятно. — А я и не думала, что ты помнишь… хотя, раз уж ты пришел сюда, значит, в самом деле…

— Кстати, вы не знаете Хлою, Дебору или Миранду? — спросил я.

— Дебору БеДербек? Которая переехала в Брюссель?

— Наверное, именно ее…

Саманта с сомнением покачала головой.

— Об Аманде она ничего не будет знать. Она уже… двадцать пять лет как живет в Брюсселе.

Клэр стала делать чай, а я тем временем спросил Саманту, не рассказывала ли ей когда-нибудь мать о моем отце.

— Нет, я ничего никогда о нем не слышала, — убежденно сказала она. — Да и остальные, наверное, тоже. Она должна была сделать аборт, но не сделала. Дотянула до тех пор, пока не стало слишком поздно, фантастическое легкомыслие — в этом вся Кэролайн.

— Она скорчила гримасу. — Но если бы она сделала то, что обещала этой ведьме — своей матери, ты бы сейчас, наверное, здесь не сидел.

— Она искупила свою вину: мое рождение не зарегистрировано.

— Господи! — Она хмыкнула. — Узнаю Кэролайн. Мы друг друга с детства знали, учились в одной школе. А когда окончили, она почти сразу же влипла в эту историю с тобой.

— А в школе она принимала наркотики?

— Да нет, что ты! — Она задумалась, нахмурив брови. — Это случилось позже. Кто из нас этим не баловался! Нет, вместе мы этим не занимались. Но наше поколение…В молодости все мы, наверное, рано или поздно их пробовали. В основном, марихуану.

На лице Клэр было написано удивление — она, видно, и не предполагала, что ее мать способна на нечто подобное.

— А ее друзей, с которыми она балдела, вы знали? Саманта покачала головой.

— Нет, не доводилось. Кэролайн говорила «друзья», но мне всегда казалось, что это один человек — мужчина.

— Нет, — сказал я, — иногда их было несколько. Я помню: на полу — диванные подушки, на них — полусонные люди, комната вся в дыму. И повсюду — мир и покой.

Я вспомнил людей, которые говорили «косячок», «травка», «костыль», но для ребенка эти слова непонятны, ибо означают другое.

Когда мы пили чай, приготовленный Клэр, Саманта вдруг спросила, чем я занимаюсь.

— Я — жокей.

Они посмотрели на меня недоверчиво.

— Но ты очень высокий, — возразила Саманта, а Клэр добавила:

— Так не бывает, чтобы люди просто были жокеями.

— Бывает, — ответил я. — Перед вами — наглядный пример. Кроме того, стипль-чезом могут заниматься довольно высокие люди. Например, известны жокеи ростом метр восемьдесят.

— Как странно! — воскликнула Клэр. — И все-таки занятие довольно бессмысленное, нет?

— Клэр! — одернула ее Саманта.

— Если вы имеете в виду, что жокей не приносит никакой пользы обществу, — спокойно сказал я, — то ошибаетесь.

— То есть? — спросила Клэр.

— Скачки — это развлечение. А развлечения полезны для здоровья.

— А как же ставки, — заявила она. — Это что, тоже полезно для здоровья?