Сочинения в двух томах

ЗИМНЕЕ УТРО

Морозит. Снег хрустит. Туманы над полями.

Из хижин ранний дым разносится клубами

В янтарном зареве пылающих небес.

В раздумий глядит на обнаженный лес,

На домы, крытые ковром младого снега,

На зеркало реки, застынувшей у брега,

Светила дневного кровавое ядро.

Отливом пурпурным блестит снегов сребро;

Иглистым инеем, как будто пухом белым,

Унизана кора по ветвям помертвелым.

Люблю я сквозь стекла блистательный узор

Картиной новою увеселять свой взор;

Люблю в тиши смотреть, как раннею порою

Деревня весело встречается с зимою:

Там по льду гладкому и скользкому реки

Свистят и искрятся визгливые коньки;

На лыжах зверолов спешит к лесам дремучим;

Там в хижине рыбак пред пламенем трескучим

Сухого хвороста худую сеть чинит,

И сладостно ему воспомнить прежний быт,

Взирая на стекло окованной пучины, —

Про зори утренни и клики лебедины,

Про бури ярые и волн мятежный взрыв,

И свой хранительный под ивами залив,

И про счастливый лов в часы безмолвной ночи,

Когда лишь месяца задумчивые очи

Проглянут, озлатят пучины спящей гладь

И светят рыбаку свой невод подымать.

   1839, Санкт-Петербург

ДУМА

Жизнь без тревог — прекрасный, светлый день;

Тревожная — весны младыя грозы.

Там — солнца луч, и в зной оливы сень,

А здесь — и гром, и молния, и слезы...

О! дайте мне весь блеск весенних гроз

И горечь слез и сладость слез!

   Март 1841

СОМНЕНИЕ

Пусть говорят: поэзия — мечта,

Горячки сердца бред ничтожный,

Что мир ее есть мир пустой и ложный,

И бледный вымысл — красота;

Пусть нет для мореходцев дальных

Сирен опасных, нет дриад

В лесах густых, в ручьях кристальных

Золотовласых нет наяд;

Пусть Зевс из длани не низводит

Разящей молнии поток

И на ночь Гелиос не сходит

К Фетиде в пурпурный чертог;

Пусть так! Но в полдень листьев шепот

Так полон тайны, шум ручья

Так сладкозвучен, моря ропот

Глубокомыслен, солнце дня

С такой любовию приемлет

Пучина моря, лунный лик

Так сокровен, что сердце внемлет

Во всем таинственный язык;

И ты невольно сим явленьям

Даруешь жизни красоты,

И этим милым заблужденьям

И веришь и не веришь ты!

   1839

ПЛЮЩ

Зачем, о плющ, лозой своей

Гробницы мрамор повиваешь

И прахом тлеющих костей

Свой корень темный ты питаешь?

Не лучше ль там, у звонких струй,

У грота, подле водопада,

Где тайно юноше наяда

Дарит свой влажный поцелуй,

Тебе гранитовый осколок

Кудрявой зеленью убрать,

Или над ними брачный полог

Прозрачных листьев разостлать?

«Прекрасны звук речей нескромных,

Свиданья тайные в тени;

Но мне милей на листьях темных

Слеза прощальная любви:

Прияв на зелень молодую,

Ее как жемчуг я храню;

Объемля урну гробовую,

Я всем забытое люблю!»

   1839

ПРОЩАНИЕ С ДЕРЕВНЕЙ

О други! прежде чем покинем мирный кров,

Где тихо протекли дни нашего безделья

Вдали от шумного движенья городов,

Их скуки злой, их ложного веселья,

Последний кинем взгляд с прощальною слезой

На бывший наш эдем!.. Вот домик наш укромной:

Пусть век благой пенат хранит его покой

И грустная сосна объемлет ветвью темной!

Вот лес, где часто мы внимали шум листов,

Когда сквозит меж них луч солнца раскаленной...

Склонитесь надо мной с любовью вожделенной,

О ветви мирные таинственных дубров!

Шуми, мой светлый ключ, из урны подземельной

Шуми, напомни мне игривою струей

Мечты, настроены под сладкий говор твой,

Унывно-сладкие, как песни колыбельны!..

А там, — там, на конце аллеи лип и ив,

Колодезь меж дерев, где часто, ночью звездной,

Звенящий свой кувшин глубоко опустив,

Дочь поля и лесов, склонясь над темной бездной,

С улыбкой образ свой встречала на водах

И любовалась им, и тайно помышляла

О стройном юноше, — а небо обвивало

Звездами лик ее на зыблемых струях.

   1841

СВИРЕЛЬ

Вот тростник сухой и звонкой...

Добрый Пан! перевяжи

Осторожно нитью тонкой

И в свирель его сложи!

Поделись со мной искусством

Трели в ней перебирать,

Оживлять их мыслью, чувством,

Понижать и повышать,

Чтоб мне в зной полдня златого

Рощи, горы усыпить

И из волн ручья лесного

В грот наяду приманить.

   21 апреля 1840

«Я ЗНАЮ, ОТЧЕГО У ЭТИХ БЕРЕГОВ...»

Я знаю, отчего у этих берегов

Раздумье тайное объемлет дух пловцов:

Там нимфа грустная с распущенной косою,

Полузакрытая певучей осокою,

Порою песнь поет про шелк своих власов,

Лазурь заплаканных очей, жемчуг зубов

И сердце, полное любви неразделенной.

Проедет ли челнок — пловец обвороженный,

Ее заслушавшись, перестает грести;

Замолкнет ли она — но долго на пути

Ему всё чудятся напевы над водою

И нимфа в камышах, с распущенной косою.

   1841

ГОРЫ

Люблю я горные вершины.

Среди небесной пустоты

Горят их странные руины,

Как недоконченны мечты

И думы Зодчего природы.

Там недосозданные своды,

Там великана голова

И неизваянное тело,

Там пасть разинутая льва,

Там профиль девы онемелый...

   1841

ДИОНЕЯ

Право, завидно смотреть нам, как любит тебя Дионея.

Если ты в цирке на бой гладиаторов смотришь, иль внемлешь

Мудрым урокам в лицее, иль учишься мчаться на конях, —

Плачет, ни слова не скажет! Когда же в пыли ты вернешься, —

Вдруг оживет, и соскочит, и кинется с воплем,

Крепче, чем плющ вкруг колонны, тебя обвивает руками;

Слезы на длинных ресницах, в устах поцелуй и улыбка.

   1840

НА ПАМЯТНИКЕ