Сочинения в двух томах. Том 1. Звезды Эгера

Один оперся локтями о колени, другой откинулся на спинку скамейки и, положив руку на локотник, глядел на облака.

Человек, смотревший на облака, был старше своего соседа. На голове у него была белая грива волос, борода свисала по самую грудь.

Оба были в венгерской одежде. Много одежды поизносили венгерские узники в Семибашенном замке!

Старики сидели молча.

Лучи весеннего солнца маревом окутали сад. Среди кедров, туй и лавров цвели тюльпаны и пионы. Огромные листья старой смоковницы впивали в себя солнечные лучи.

Узник, следивший за полетом облаков, скрестил на груди сильные руки и, посмотрев на товарища, спросил:

- О чем ты задумался, друг Майлад?

- Вспомнилось ореховое дерево в моем саду, - ответил Майлад. - В Фогараше у меня под окном стоит старое ореховое дерево…

Оба замолчали, и снова заговорил Майлад:

- Одна ветка, та, что подальше от окна, замерзла. Пустило ли дерево новый росток? Вот о чем я думаю.

- Наверно, пустило. Когда дерево замерзает, от корня отходят новые ростки. И виноградная лоза пускает ростки. А вот человек, тот нет…

Снова наступило молчание. И опять разговор завел Майлад:

- А ты о чем думаешь, Балинт?

- О том, что капы-ага[33] - такая же дрянь, как и все остальные.

- Это верно.

- «Я такой хитрый, эдакий хитрый»… Вот моя жена и прислала ему тридцать тысяч золотых, чтобы он «хитростью» своей снял с меня эти цепи. Уже три месяца прошло с тех пор…

Опять помолчали. Майлад потянулся за желтевшим в траве цветком. Сорвал его. Растеребил в руке и рассыпал лепестки по земле.

- Ночью, Балинт, я думал о том, что ведь так до сих пор и не знаю, за что ты здесь сидишь. Ты рассказывал не раз, как тебя везли по Дунаю, как ты хлопнул о борт корабля одного стражника, как тебя сюда привели. Но начало, настоящую причину…

- Я же сказал тебе, что сам не знаю.

- Жил ты в своем гнезде. Не могли же заподозрить, что ты мечтаешь стать королем или властителем! И с турками ты дружил. Сам призвал их на помощь против Фердинанда.

- Не только я…

- Но из них ты здесь один. Знаю, что не для этого ты позвал турок…

- Я и сам часто ломал голову над этим. Самому хотелось бы узнать, за что я попал сюда.

По двору под барабанный бой прошел отряд капыджи, и узники снова остались одни.

Балинт передернул плечами.

- И все-таки я думаю, что причина в той ночной беседе. Султан спросил меня, зачем я сообщил немцам о его приходе. Спросил с досадой. «Немцам? - с удивлением задал я вопрос. - Я сообщил не немцам, а Перени»[34]. - «Это все едино, один черт! - ответил султан. - Перени ведь стоял за немцев. - И султан с бешенством выпучил на меня глаза. - Если б ты не сообщил им, - сказал он, - мы застигли бы здесь немецкие войска врасплох. Схватили бы всех вельмож и сломили бы силу Фердинанда! Вена тоже была бы моей!» Когда этот мерзкий турок рявкнул на меня, во мне кровь вскипела. Я ведь, знаешь, всю жизнь был сам себе хозяином и думы свои не привык таить.

- И ты встал на дыбы?

- Я не был груб. Только признался, что сообщил немцам о прибытии султана, желая спасти тех венгров, которые были в немецком стане.

- О-о! Напрасно ты так сказал, это большая ошибка!

- Да ведь я тогда еще был на воле.

- А что он ответил?

- Ничего. Ходил взад и вперед - думал. Вдруг повернулся к своему паше и приказал отвести мне хороший шатер, чтобы я переночевал в нем, а утром-де мы продолжим разговор.

- О чем же вы беседовали на следующий день?

- Ни о чем. С тех пор я не видел его. Меня поместили в большущем шатре, но больше не выпустили из него. Каждый раз, как я пытался выйти, мне приставляли к груди десять пик.

- Когда же на тебя надели оковы?

- Когда султан отправился домой.

- А мне надели на ноги кандалы сразу же, как схватили. Я плакал от ярости, как дитя.

- А я не могу плакать, у меня нет слез. Я не плакал даже, когда родной отец умер.

- И о детях своих не плачешь?

Балинт Терек побледнел.

- Нет. Но всякий раз, как вспомню о них, будто ножами меня режут. - И, вздохнув, он склонил голову на руку. - Мне частенько вспоминается один раб, - продолжал Терек, покачивая головой, - худой, злющий турок, которого я захватил на берегу Дуная. Продержал я его у себя в крепости много лет. И однажды он прямо в глаза проклял меня.

Вдали заиграли трубы. Узники прислушались, потом снова погрузились в свои мысли.

Когда солнце зарумянило облака, по саду прошел комендант крепости и, подойдя к ним, небрежно бросил:

- Господа, ворота закрываются!

Ворота запирались обычно за полчаса до заката солнца, и к этому времени узникам полагалось быть у себя в комнатах.

- Капыджи-эфенди, - спросил Балинт Терек, - по какому случаю сегодня музыка играет?

- Сегодня праздник тюльпанов, - свысока ответил комендант. - Нынче ночью в серале не спят.

И он прошел дальше.

Узникам было уже известно, что это значит. И прошлой весной был такой же праздник. Все жены султана резвились в саду сераля.

В этот день султан устанавливает между цветниками ларьки и палатки «со всякими товарами. Роль продавщиц исполняют затворницы гарема низшего ранга и продают разные безделушки - бусы, шелковые ткани, перчатки, чулки, туфли, вуали и прочую мелочь.