Сочинения в трех томах. Том 1

— Теперь, когда вы посвящены в мои семейные тайны, я могу вам это объяснить. Для похищения моей дочери мне нужен был такой конь, как ваш Моро. Это было еще раньше, чем я узнал о выступлении моих врагов. Я собирался проникнуть как-нибудь в их лагерь и выкрасть дочь. На Моро я надеялся ускакать от их преследования, так как их лошади, несомненно, уступают арабским коням. В лагерь я пробрался бы, переодевшись индейским воином, их языком я уже давно владею в совершенстве.

— И все-таки это предприятие было бы очень опасно — таково всегда будет мое мнение, — сказал доктор Рихтер.

— Но вы знаете, доктор, что я на него решился только в крайнем случае, когда все другие способы были уже испробованы. Это был отчаянный шаг, но я решился и, если бы получил лошадь, непременно бы осуществил его.

— Вы очень хорошо сделали, что не продали Моро, — сказал доктор. — Теперь мы гораздо больше можем рассчитывать на успех.

— Правда, что Провидение как будто сжалилось надо мною. Никогда еще обстоятельства не складывались так благоприятно, как теперь. С одной стороны, удобно для нас отсутствие воинов в лагере навагоев; с другой — мой отряд значительно усилился прибытием охотников-звероловов. Они находят, что медвежьи шкуры не стоят ружейного заряда, и предпочитают поэтому шкуры краснокожих. Да, на этот раз я могу надеяться.

Они въехали в тень каштанового леса, и Сэгин предложил передохнуть.

Лошадей пустили пастись, сами путешественники расположились на лужайке позавтракать.

Они отдыхали более часа, беседуя об особенностях местности, по которой проезжали. Генрих с величайшим удовольствием учился у своих более опытных и знающих спутников. Первое его путешествие с купцами мало ознакомило его с краем; он находился тогда под действием степной лихорадки, поэтому и впечатления его были очень смутны. Теперь же он вполне выздоровел и остро воспринимал окружающее.

Мысль, что когда-то этот край был занят солдатами Фердинанда Кортеца, потом отнят у них прежними владельцами и вновь подвергнут опустошению, рисовала в воображении молодого человека одну картину за другой. Сэгин был сегодня как-то особенно общителен: он охотно отвечал на все вопросы и обнаруживал при этом большие познания.

— Вы правы, что от тех времен не сохранилось почти никаких достоверных свидетельств. Люди, которые могли бы тогда начертить географическую карту для потомства, были слишком заняты добыванием золота. Жалкие потомки этих выходцев до сих пор только и думают о том, как бы обокрасть друг друга, и этим губят себя. Они не знают и не хотят знать края за пределами своего поселения. Они знают только о существовании врага, который грозит им отовсюду и которого они боятся, как дети буку. — Сэгин вздохнул.

— Мы находимся теперь в центре материка, в американской Сахаре. Новая Мексика среди этой пустыни — как оазис. От нее приходится в ином месте ехать тысячи миль, пока доберешься вновь до плодородной местности. Своим плодородием Новая Мексика обязана реке Дель-Норте. Это единственное место, где живут белые, от правого берега Миссисипи до берегов Тихого океана, то есть до Калифорнии. Ведь чтобы доехать до Санта-Фе, вам пришлось ехать пустыней?

— Да, по мере того как мы удалялись от Миссисипи, местность становилась все бесплоднее. На последних трехстах милях мы с трудом находили достаточное количество травы и воды.

— Так и по всему протяжению вдоль Скалистых гор вы не встретите ни одного деревца. На востоке можно даже проследить вулканическое образование почвы. Хотя вулканы потухли давным-давно, повсюду видны следы шлака и лавы; ни климат, ни растительность не повлияли на них. Впрочем, климатические условия здесь вообще не играют роли.

— Как это? Я не понимаю, — заметил Генрих.

— Я то хочу сказать, — сказал Сэгин, — что атмосферные изменения здесь редки, дожди и бури почти не касаются этих стран. Есть места, где в продолжение многих лет ни разу не пала даже роса.

— Как же вы объясняете себе это явление?

— У меня своя теория, которая, пожалуй, не удовлетворила бы ученых. Вот сущность ее. Дождь идет только тогда, когда воздух насыщен парами; пары получаются только при существовании вод на земле; вода же здесь встречается редко. Оно и понятно: место очень возвышенное (мы находимся на высоте 9000 футов над уровнем моря) — отсюда скудость источников, которые по законам гидростатики должны бы были пополняться водою из каких-нибудь верхних слоев, а таковых не существует здесь. Предположите, что местность эта когда-то была сплошь покрыта водою, представляла из себя море, со всех сторон окруженное горами. Воде некуда было бы излиться, и тем не менее она с течением времени перешла бы в океан, оставив сухое дно.

— Но как же бы это случилось? Путем испарения? Сколько бы времени потребовалось на это?

— Напротив, от недостатка испарения.

— В таком случае я ничего не понимаю.

— Сейчас объясню. Это место очень возвышенное, а потому воздух холодный и испарение незначительное. В океане оно сильнее, и вот, вследствие обмена в верхних слоях воздуха, пары из океана попадают во внутренние моря и переполняют их водою.