Сочинения в трех томах. Том 1

— Вы ошибаетесь, Годэ, я еду завтра же в поход. Надеюсь, что и вы со мною…

— Идет, — сказал канадец, потирая руки. — Но куда же мы направимся?

Генрих ничего не ответил, так как увидел в открытую дверь Сэгина, делавшего ему знак рукой, Он бросился в гостиную так стремительно, что опрокинул стол с растениями, за которым сидел доктор.

Добряк-доктор вытер очки, оказавшиеся почему-то влажными, и, глядя с улыбкою на опрокинутый стол, сказал:

— Для этой молодежи нет ничего святого. Этот, например, влетел, как ураган, измял мои растения, сломал мой стол и расстроил к тому же мою милую Зою.

Зоя действительно плакала, старалась забыть о том, что жених должен покинуть ее завтра же. Генрих тоже страдал от близости разлуки, он охотно попросил бы отсрочки, но не смел. Он-то знал, что ему предстоит не короткая отлучка на несколько дней, как в этом все старались уверить мать и дочь, а опасный поход. Тем не менее он отправлялся полный надежды и счастливый как никогда. В благополучном возвращении своем он не сомневался.

Глава VIII

РАЗГАДКА ТОГО, ЧТО ПРОИСХОДИЛО

НА БАЛУ В САНТА-ФЕ

Прежде нежели померкли поутру звезды, ворота в ограде отворились, и отряд выступил. Впереди всех находился Сэгин, рядом с ним доктор Рихтер, за ними следовал Генрих Галлер. На повороте он не утерпел и остановился, чтобы взглянуть в последний раз на дом. Он пропустил слуг, составлявших арьергард.

Может быть, это было одно воображение, но сквозь сумерки ему почудилась на террасе белая фигура. Долго не мог он оторвать от нее глаз. Но нетерпеливый конь его не хотел оставаться позади своих товарищей и увлек всадника. Молодой человек оборачивался еще не раз, но скоро они въехали в густой лес, за которым не стало видно усадьбы.

Дорога была тяжела из-за густого хвороста, покрывавшего почву, следов почти не было видно. Местность была дикая, пустынная, на каждом шагу из чащи выскакивали навстречу охотникам олени и антилопы. Дорога то шла берегом, то удалялась от него, чтобы избежать извилин реки. Иногда им приходилось ехать по земле, когда-то возделанной, но давно уже запущенной. Попадались им следы прежних жилищ и раз даже попались следы церкви. Здесь когда-то был целый поселок, но что сталось с его жителями? Откуда пришла гибель к этим людям?.. Одичалая кошка выскочила из развалин и скрылась в лесу, сова со зловещим криком вылетела из развалин башни…

Генрих с грустью смотрел на следы опустошения. Подъехав к Сэгину, он спросил его, почему жители покинули этот край?

— Индейцы, — коротко ответил охотник.

Действительно, на всем лежал отпечаток дикого набега, совершенного племенем, вооруженным копьем, топором, ножом для скальпирования и зажженным факелом для уничтожения цивилизации.

— Навагой? — спросил молодой человек.

— Навагой и апахи.

— Так они и теперь появляются здесь?

Генриху стало страшно при мысли, что дикари так близко подходят к стенам усадьбы. Разве трудно разрушить ограду и что могут сделать для защиты дома немногие оставшиеся слуги?

— Они больше не являются сюда, — с улыбкой отвечал Сэгин, как бы угадав мысль Генриха.

— Почему?

— Это наше царство. Сейчас вы увидите странных обитателей его. Горе индейцам, которые отважились бы проникнуть в эти леса.

По мере того, как путешественники подвигались, пред ними открывались новые виды: по обеим сторонам реки шли цепи гор, постепенно сходившиеся и в одном месте образовавшие узкий проход. Вода там, пробиваясь между двух отвесных скал, сильно пенилась и шумела. Скалы же были остроконечные, более тысячи футов вышиной и в разрезе необыкновенно гладкие и страшные.

— Видите вы этот пик? — внезапно спросил Сэгин молодого человека, указывая на скалу, которая поднималась всех выше над пропастью.

— Да, вижу. Человек на этой скале показался бы нам не более картонного паяца.

— И оттуда вы собирались прыгнуть, когда мы вас нашли. Вы качались над этой пропастью.

Генрих содрогнулся… Голова у него закружилась, и, чтобы не упасть, он принужден был на некоторое время сойти с лошади.

— Без вашего доброго коня, — заметил доктор Рихтер, — мне, если бы я попал сюда случайно, пришлось бы только ломать себе голову над тем, что осталось от вас на дне пропасти.

— О, Моро, дорогой Моро! — произнес Генрих, целуя лошадь между глаз.

Сэгин тоже с восхищением смотрел на чудное животное. Желая избавиться поскорее от неприятного чувства головокружения, Генрих переменил разговор, он спросил Сэгина:

— Мне очень хотелось знать одну вещь, но до сих пор не приходилось спросить вас об этом. Почему при первой нашей встрече вы желали во что бы то ни стало купить Моро?