Сочинения в трех томах. Том 1

— Ну, мы постараемся перейти скорее! — самоуверенно проговорил Пит, желая успокоить Катринку и своих сестер, глядевших на него с тайной тревогой.

— Дня два необходимо еще прибавить на путешествие от карру до резиденции Мозелекатсэ, — продолжал Карл де Моор, — вот вам уж и восемь дней на один только конец. А если к этому прибавить разные непредвиденные случайности…

— Но назад вы ведь поедете на лошадях, значит, на обратный путь вам понадобится меньше времени, — перебила Катринка.

— Это так, барышня, — согласился Моор. — Но представьте себе, что Мозелекатсэ окажется в отсутствии и что переговоры наши могут затянуться. Кроме того, на значительно ускоренный обратный путь нельзя рассчитывать уже по одному тому, что быки, если нам удастся получить их несколько пар от Мозелекатсэ, не могут всю дорогу бежать рысью, и нам волей-неволей придется ехать шагом. Все это необходимо иметь в виду. Вообще, по моему мнению, нельзя рассчитывать на наше возвращение ранее семнадцати или восемнадцати дней, и то при самых благоприятных условиях.

— О, как долго! — воскликнула Катринка, тоскливо глядя на Людвига и Пита, особенно на последнего. — А вдруг на вас нападут дорогою…

— Мы будем защищаться, — горячо перебил Пит. — Мы уже, кажется, не раз доказали, что умеем защищаться. Не бойтесь ничего, дорогая Катринка, — добавил молодой человек, понижая голос. — Что значит для меня какая бы то ни было опасность, когда я знаю, что подвергаюсь ей ради того, чтобы оказать услугу вам!

Катринка невольно вспыхнула от этих слов и поблагодарила юношу долгим красноречивым взглядом.

— Мы и так многим обязаны вам, — прошептала девушка. — Я, право, не знаю, чем мы можем отплатить вам за все, что вы для нас делали.

— Чем? По возвращении из экспедиции я вам отвечу на этот вопрос, — так же тихо произнес молодой человек.

Девушка еще больше вспыхнула и опустила глаза в землю.

— А пока, — продолжал Пит, — позвольте мне надеяться, что вы будете молиться за нас… за меня и что вам не наскучит вспоминать с моими сестрами хоть изредка обо мне.

— О, Пит! — невольно воскликнула девушка. — Неужели вы можете сомневаться в этом? Я сама буду постоянно искать общества ваших милых сестер… Мы будем все время говорить только о… вас и молиться за ваше благополучное возвращение.

— Благодарю, Катринка. Эти слова ободряют меня. Я очень счастлив, что слышу их. Судя по ним, я смею надеяться, что вы… что я не совсем противен вам?

— О, Пит, будьте уверены, что вы имеете во мне самого лучшего друга! Что бы ни случилось, я никогда, никогда не… забуду вас!

Высказав все это, девушка окончательно смутилась, убежала к своей матери и бросилась ей на шею. Мать хотя и не слыхала, о чем говорили молодые люди, но поняла, что между ними произошло почти объяснение, и крепко прижала к груди Катринку.

Бегство девушки помешало Питу довести до желанного конца объяснение, но он отлично понял ее последние слова, и сердце его затрепетало от счастья.

Между тем госпожа ван Дорн говорила Карлу де Моору:

— Поручаю вам, Моор, своего сына. Вы знаете, как он еще молод и горяч. Я так боюсь за него. Излишняя смелость может снова вовлечь его в беду. Удержать его от этой экспедиции я, конечно, не имею права: он идет в качестве представителя своего отца. Ради Бога, обещайте мне следить за ним и по возможности оберегать его. Я только тогда буду спокойна, насколько можно быть спокойной в моем положении, когда получу от вас такое обещание.

При первых словах госпожи ван Дорн по лицу Карла де Моора пробежала нервная судорога, а при последних он сделал было даже движение рукою, точно хотел отстранить от себя кого-то, но сейчас же овладел собою и проговорил своим обычным сухим, почти грубым тоном:

— Я сам был отцом и не могу… забыть этого.

Госпожа ван Дорн не обратила внимания на загадочный смысл фразы Моора и в порыве искреннего доверия и материнских чувств протянула ему руку.

— О, благодарю вас! — сказала она. — Эти слова успокаивают меня лучше всяких многословных обещаний. Я знаю, что вы наш лучший друг, и мы вполне полагаемся на вас. Да сохранит вас Господь!

Госпожа ван Дорн не подозревала того, что в эту минуту таилось в груди Карла де Моора. Она и представить себе не могла, чтобы этот человек был исполнен тайной ненавистью и жаждою мести, ожидавшими лишь удобного случая вырваться наружу.

А между тем это было верно. Карл де Моор действительно давно и с редким терпением выжидал случая погубить бааса и его семейство. С этой целью он и присоединился к каравану переселенцев.

Смерть самого Яна ван Дорна не казалась ему достаточным возмездием за то, что он сам выстрадал по его милости. Моор знал, что баас больше всех из своего семейства любит старшего сына, Пита, и потеря его была бы для него особенно тяжела; поэтому Моор и хотел выбрать Пита первою жертвою своей мести, а потом погубить и все семейство ван Дорна.

Но чем мог внушить Карлу де Моору такую жажду мести Ян ван Дорн, этот благороднейший, великодушнейший из людей? Дело заключалось в следующем.