Сочинения в трех томах. Том 2

Под влиянием личных неприятностей все казалось мне еще мрачнее, чем было на самом деле. Всю ночь я терзался опасностью, грозившей моей будущей жене. Опасностью, надвигавшейся, неуловимой, как призрак. Зловещие предчувствия одолевали меня. Воля расшаталась. Несмотря на свойственный мне скептицизм, я был глубоко убежден, что Изолине грозит серьезная беда со стороны Рафаэля Ихурры.

Кроме того, в стране было неспокойно.

Несколько лет междоусобия, набеги индейцев и бурные смены мексиканских правительств разоряли пограничную область.

Изолина — этот прекрасный цветок — выросла в самый разгар борьбы. Удивительно, что до сих ор цветок не растоптан.

Сеньорита де Варгас, при всей ее храбрости, лишь ничтожная былинка в вихре событий.

Ихурра способен на вероломство. Холлингсворт дал ему самую нелестную характеристику.

Неужели отказаться от командования рейнджерами? Невозможно. К тому же, затерявшись среди враждебного населения, я сам не могу считать себя в безопасности.

Наконец я решил повидать Изолину и дона Рамона и убедить их ехать с нами.

Досадно, что эта мысль так поздно пришла мне в голову. Дон Рамон, по всей вероятности, будет возражать. Как уломать упрямого старика? Он знал о моей любви к Изолине и не препятствовал нам. Удастся ли мне доказать гидальго, что жизнь его самого и дочери в опасности?

С другой стороны, Изолина не допускает мысли, что из-за такого труса, как ее двоюродный брат, надо бежать из родительского дома. Она не боится Ихурры и не разделяет моей тревоги.

Что делать? Приказано выступать на заре. Я еще успел бы съездить к сеньорите Варгас: до гасиенды недалеко.

Ради таких исключительных обстоятельств можно, пожалуй, нарушить приличия и вломиться в дом на рассвете.

Эскадрон уже выстроился в походном порядке. В последнюю минуту ко мне подошел Холлингсворт и посоветовал оставить Изолине письмо.

Я последовал совету боевого товарища, отправил сеньорите записку, полную тревоги и сомнений, и подал знак к выступлению.

Далеко разнеслись пронзительные звуки кавалерийского рожка. Я вскочил в седло. Музыка боевой тревоги и радостное ржание коня вернули мне самообладание.

Глава LII

С ДРУЗЬЯМИ

Вновь мной овладела тоска… Тщетно пытался я вздохнуть полной грудью. Холодные доводы разума не убеждали меня.

Не только разлука была повинна в дурных предчувствиях и угнетенном состоянии. Война вступила в свои права: я могу пасть на поле битвы. Могу погибнуть от эпидемии. Будущее мрачно и неопределенно.

Нет, я останусь жив. Мучителен страх не встретить больше Изолины.

Не раз я готов был повернуть коня, но, стиснув зубы, продолжал путь. Возвращаться одному в селение было к тому же небезопасно.

Крики «Смерть техасцам!» неслись нам вслед, когда мы покидали площадь. Стоило большого труда сдержать возмущенных рейнджеров.

Гверилья время от времени подавала признаки жизни.

С холмов по отступающим стреляли, но разведчики наши возвращались, никого не обнаружив. Лишь однажды заметили двух всадников, скакавших во весь опор. Они принадлежали, вероятно, к банде Ихурры.

Поблизости бродил также Каналес. Встреча с его значительным и хорошо дисциплинированным отрядом сулила худшие последствия, чем перестрелка с гверильясами, но мысль о ней вызывала в наших рядах подъем настроения. Захват Каналеса, этой «лисицы зарослей», рисовался блестящей победой, уступавшей в заманчивости только пленению самого Санта-Анны.

Надежда на столкновение с Каналесом на время отвлекла меня от мрачных предчувствий.

Города мы достигли благополучно. Каналес уклонялся от встречи. Его соблазняла не боевая слава, но обоз с ценным добром, а рейнджеры располагали лишь американскими вшивыми одеялами. Даже гверильясы гнушались подобной добычей.

В городе мы с удивлением узнали, что дивизия еще не выступила: приказом из штаба поход отсрочивался на неделю.

Новость эта меня чрезвычайно обрадовала. А вдруг нас отошлют обратно в селение? Вскоре, однако, выяснилось, что нам предписано остаться при дивизии.

Во всех сколько-нибудь пригодных помещениях были уже расквартированы войска. Рейнджеры считались иррегулярной частью, и нам пришлось расположиться под открытым небом, в полумиле от городка. Здесь, на берегу ручья, разбили палатки и, привязав лошадей, умыли запыленные лица.

Чтобы узнать о дальнейших намерениях штаба и немного развлечься, я отправился в город.

Почти в каждом полку я оставил старых друзей. Отчего не возобновить знакомство?

В штаб-квартире я получил подтверждение тому, что раньше мы не выступим.

Просияв, я побрел в гостиницу — обычное место свидания армейских кутил — ив беседе с друзьями на время забылся.

Тут меня посвятили в очередные сплетни и злободневные истории, и я хохотал с приятелями до упаду.

Жители города относились к нам дружелюбно, так как американцы вели себя прилично.

За время нашей стоянки в селении в городе было одержано немало любовных побед. Один из офицеров обручился с богатой сеньоритой. Свадьбу отпраздновали пышно, и у счастливца нашлось не мало подражателей.

Глава LIII

РАЗРУШЕННОЕ РАНЧО