Сочинения в трех томах. Том 2

Впрочем, не расстояние, отделяющее нас от пожарища, интересовало меня, а то, в каком направлении горит прерия.

Ветер дул нам прямо в лицо, и горячее дуновение его было отравлено дымом: значит, следы Белого мустанга уводят к горящей прерии.

С каждой минутой дым сгущался. Прямо против нас на небе загоралось зарево. Мне казалось, будто я слышу свист бушующего пламени.

Воздух был сухой и раскаленный. Дыхание затруднено. Мы раскрывали рты, борясь с удушьем.

Стемнело, или, вернее, нас слепил дым. С огромным трудом различали мы следы.

Рейнджеры хотели остановиться, но я настаивал на дальнейшем продвижении. Поощряя их собственным примером, я поскакал во главе отряда, громко зовя Гаррея и Рубби.

— Ау! Ау! — послышалось в ответ.

Я услышал низкий голос младшего траппера.

Мы поспешили в ту сторону, откуда донесся голос Гаррея.

В центре небольшой прогалины мы различили сквозь дым силуэты верховых.

С какой тревогой вглядывался я в эту группу!

Но, к разочарованию своему, я убедился, что там находятся только двое всадников — Гаррей и Рубби.

Глава LXVIII

ЖАЖДА

— А, мистер Рубби! — воскликнул канадец, подъезжая к трапперам. — Откуда этот проклятый дым? Неужели лесной пожар?

— Лесной? — повторил Рубби, окинув француза презрительным взглядом. — Где вы нашли здесь лес? Это горит прерия. Разве вы не чувствуете неприятный запах горелой травы?

— Не может быть! Неужели? Прерия? Вы не ошибаетесь, мистер Рубби?

— Не ошибаюсь ли я? — возмущенно перебил траппер. — Как я могу ошибаться! Что вы болтаете? Неужели вы думаете, что мне не знаком запах степного пожара?

— Простите, мистер Рубби! — смиренно пробормотал француз. — Я хотел только спросить, не горят ли заросли. Быть может, эти кусты…

Робкий вопрос канадца смягчил траппера.

— Нет, это горит прерия. Успокойтесь: вы здесь в полной безопасности.

Эти слова обрадовали не только канадца, но и всех рейнджеров, но меня они мало утешили.

Я без того знал, что в кустарнике почти никогда не возникают пожары. Правда, некоторые сухие деревья вспыхивают как труты, но огонь не распространяется, потому что заросли на три четверти состоят из своеобразной, свойственной только им сочной растительности. Именно такие растения окаймляли прогалину, избранную трапперами для привала. Она представляла собою лужайку, со всех сторон защищенную высокими кактусами. Здесь мы находились в полной безопасности, словно пожар свирепствовал на сто миль от нас. Мы страдали только от дыма, валившего теперь клубами. Атмосфера сгустилась, и было темно, почти как ночью.

Итак, за жизнь своих спутников и свою я не тревожился. Мысли мои были заняты другим.

Мало внимания обратил я на разговор Рубби с канадцем. Ко мне подошел Гаррей, и с замирающим сердцем слушал я его донесение.

Рассказ его был короток.

Рубби с Гарреем проследили путь Белого мустанга до опушки кустарника и продолжили погоню в прерии. Прогалина наша находилась невдалеке от опушки. Уже в прерии трапперы увидали прямо перед собой огонь. Благодаря ветру пожар распространялся с ужасающей быстротой. Друзьям моим пришлось отступить, и они еле спаслись от надвигающейся опасности, вернувшись галопом в кустарник.

А Белый мустанг? Не видели ли его трапперы? Что знают они о беглеце?

Взглядом спрашивал я трапперов и по выражению их лиц угадал ответ.

Друзья мои хранили молчание. Оба они были печальны и озабочены. Я понял, что они ничего не знают о Белом мустанге.

Вынужденное безделье меня раздражало, но двинуться дальше мы не могли. Издали доносился шум пожара и треск горящих стеблей, напоминающих ружейную стрельбу.

Время от времени мимо нас стрелою пробегал испуганный олень. Стадо антилоп промчалось по прогалине и остановилось невдалеке от нас. Дрожавшие дикарки растерялись, не знали, куда укрыться от огня. Вслед за ними появилась стая степных волков. Не обращая внимания на антилоп, они расположились в нескольких шагах от них. Затем пришли черный медведь и кугуар. Хищное зверье и кроткие антилопы держались почти бок о бок. Стихийное бедствие заглушило кровожадные инстинкты хищников.

В ветвях метались с пронзительным криком птицы; встревоженные орлы парили в вышине. Черные кондоры летали над пожарищем, но не спускались на землю за добычей.

Только человек остался верен самому себе.

Спутники мои проголодались. Они зарядили карабины. Грянули выстрелы. Меткие стрелки уложили медведя и одну антилопу.

Рейнджеры освежевали и разрубили обе туши. Разложили костер на прогалине. Вместо вертела использовали саблю, и вскоре зарумянились медвежьи окорока и филейные части антилопы.

Когда жаркое было готово, рейнджеры отдали ему должную честь. Придя в хорошее настроение, они шутили и смеялись над своим чадным очагом.

Я тоже был голоден и взял свою долю жаркого, не разделяя, конечно, общего веселья. Самая остроумная шутка не вызвала бы у меня улыбки, вряд ли оценил бы я в эту минуту даже самое изысканное жаркое.