Союз пяти королевств. Трилогия

Ветер лежал на скамье – своем вечном ложе, в одних исподних штанах. Когда Лоза вытащил его из-под завалов, одежду пришлось срезать. Вроде и находился Ветер в гробу чуть меньше, чем сама царевна, а ткань уже вовсю разъедал тлен. Луна удивлялась, как они вообще остались целы: на спине старшего воспитанника, под самой шеей, проявились и никак не сходили красные пятна, которые, если всмотреться под определенным углом, образовывали странный рисунок – череп.

– Ты не пострадала лишь потому, что лежала на Ветре. Еле выдрал тебя из его рук, – Саардись сжигал на костре лохмотья, которые распадались прямо на глазах. Луна тряслась, укутавшись в одеяло. Ее только-только нагнало знание, как им повезло, что Лоза сумел втиснуться в погребальную домовину и перетащить по одному через портал.

Одежду, хоть они и собирались, так и не купили, все ждали часа, когда Ветер очнется.

Обтирая лицо – высокий лоб, щеки, скулы, на которых не отрастала щетина, Луна не удержалась и поцеловала спящего в бесчувственные губы. Давно, еще в детстве, она слышала страшную сказку, где ведьма разбудила мертвеца поцелуем. Но то ли царевна, несмотря на заверения мачехи, не была ведьмой, то ли к Ветру не подходило определение «мертвец» – он никак не реагировал. Ни в первый раз, ни во второй, ни вот уже (за пять-то лет!) сотый.

Однажды Лоза застал ее за попыткой «оживления», накричал, даже сдернул с руки Дарунин браслет и кинул его в стену, глубоко выщербив щепу, но быстро спохватился и исчез. Где пропадал целую неделю, так и не рассказал. А Луна и не спрашивала – краснея от стыда лишь протянула магический браслет, когда Саардис вырос посреди комнаты.

– Я больше не буду, – поклялась она. И не нарушала клятву. А теперь вот, опять не удержалась.

Ее оторвала от Ветра неведомая сила и швырнула на пол.

– Зачем ты мучаешь меня? – Лоза, которого трудно было узнать по перекошенному от гнева лицу, стоял над ней. Он сжимал пальцы в кулаки, и их побелевшие костяшки говорили о силе, которую он вкладывал, чтобы сдержать себя. – Зачем продолжаешь вести себя как неразумный подросток? Неужели тебе мертвецы важнее живых? С их чувствами, желаниями…

Он наступал, и Луна невольно отползала, не замечая, что рубашка задралась и оголила ноги. Бахриман опустил взгляд и посерел лицом.

Вместе со стуком сердца где-то в ушах пришло осознание, что вот прямо сейчас может случиться непоправимое. Занятая своими переживаниями по поводу Ветра, Луна совершенно забыла, что рядом живет другой мужчина. Ни друг, ни добытчик, ни помощник, без которого она навряд ли выжила бы, а мужчина. А она… она сейчас лежит перед ним с задранным подолом.

Царевна лихорадочно вцепилась в рубашку, потянула ее со всей дури вниз, но тут же спохватилась: своими неразумными действиями она заголила плечи, а вырез трещал и грозился соскользнуть еще ниже – туда, куда уже метнулся хищный взгляд бахримана.

«Браслет! Ему нужно надеть Дарунин браслет!»

Луна извернулась, встала на четвереньки, и не поднимаясь, ящерицей метнулась к окну, где на подоконнике ждал своего хозяина сдерживающий оберег. Схватила его и яростно кинула в надвигающегося бахримана,

Удар по лбу отвлек его от желания подмять под себя женщину, заставил очнуться и поискать глазами отскочивший артефакт.

Хлопнула дверь, и царевна перевела дух. Быстро оделась, собрала растрепавшиеся волосы, умыла лицо студеной водой.

***

Лоза как был в одежде, нырнул в реку. Она приняла его, остудила, вернула мысли в правильное русло.

Весна набирала силу, но Лунное царство не тот край, где можно запросто купаться даже летом. Судорога свела ногу, и Лоза, не имея сил, выполз из воды, больше похожий на раненного зверя, чем на человека. Лежал, уткнувшись лицом в береговую гальку и бил по ней кулаками. Рычал и грыз камни.

Когда ярость схлынула, немного успокоился.

«Исчезнуть бы навсегда. Не видеть, не слышать. И бог с ним браслетом. Зашвырнуть в реку и жить, как жили предки. Любить, умирать от любви и истончения сил, а потом убивать, обретая свободу. Каждую женщину, что встретится на пути».

– А что потом, Саардис? – Луна стояла над ним. Он даже не понял, что говорил вслух. – Что будет потом?

– У меня будут сыновья. Много сыновей. От каждой. В них будет смысл моей жизни. А тебя я забуду, – Лоза встал – нельзя мужчине лежать у ног у женщины. Гордо поднял подбородок. В глазах презрение, рот исказила судорога боли.

– Я не могу отпустить тебя, – царевна печально покачала головой.

– Только из-за того, что без меня не выживешь? – он плевался словами.

– Нет. Я не хочу смерти тем женщинам, которые встрется на твоем пути. Если ты сейчас уйдешь, так и будет. Я не хочу, чтобы ты стал убийцей. Ты не такой как все. Нет. Надевай браслет, Саардис, и пойдем в дом.

Он упрямо сжал губы.

– Хотя бы переоденься. Холодно. Ты заболеешь, – произнесла Луна и пошла назад. Не оглядываясь, не боясь, что Лоза прыгнет сзади. Плечи прямые. Наспех накинутый платок перекручен, неровно подшитый подол юбки бьет по грубым башмакам, надетым на босую ногу.

«Неумеха. Так и не научилась держать иголку в руках».