Сокровища Петра Первого

— Отравительницам я не верю! Если там нет яда, то вы сами выпейте это вино!

— Хорошо, смотрите, — Екатерина спокойно выпила бокал вина и с вызовом посмотрела на Светлейшего князя. — Вы удовлетворены?

— Нет, сударыня! Не удовлетворен! Хорошо с вами, но мне нужно бежать по делам — важным государственным делам. Некогда мне вина тут заморские распивать! А про Исаакиевский собор и то, что там было найдено, навсегда забудьте!

Меньшиков быстрым шагом вышел из комнаты, Екатерина осталась стоять посреди зала с пустым бокалом в руке.

Санкт-Петербург. Наши дни

Невыспавшаяся следователь Дарья Безбрежная, но с глупой влюбленной улыбкой на губах, вступила в святая святых. Альма-матер — Государственный университет, где она сама провела одни из самых ярких и лучших лет своей жизни.

Сегодня же ее путь шел в здание исторического факультета вуза.

— Вера Евгеньевна Муратова? А подскажите, когда у нас работала? В какие годы? — Отдел кадров университета в лице молоденькой кучерявой блондиночки с радостью откликнулся, чтобы помочь следователю Безбрежной. Но вот беда, кроме имени-фамилии Даша не могла сказать, в какие годы здесь работала Вера Евгеньевна.

Но, покопавшись в картотеке, судя по всему, старые дела еще не успели перенести в компьютер, блондиночка, которую звали Алла Дмитриевна, наконец вытащила старую папку с данными на Муратову:

— Вот, тьфу, еле нашла. Вера Евгеньевна Муратова работала на кафедре Отечественной истории более тридцати лет, даже на пенсии продолжала преподавать. Вот, ушла от нас только в девяносто пятом году, — зачитала она информацию.

— А в университете остался кто-нибудь из старой гвардии, кто-то, кто хорошо знал Веру Евгеньевну и мог бы о ней рассказать? — спросила Дарья Безбрежная.

— Ой, столько лет прошло! Сейчас подумаю. — Аллочка защелкала клавишами на компьютере.

— Ну разве что Матвей Павлович Снегирев, он до сих пор преподает на кафедре и был, насколько я понимаю, учеником Веры Евгеньевны. Можете у него узнать.

Дарья Николаевна поблагодарила секретаря и отправилась на кафедру Отечественной истории.

Матвей Павлович оказался толстым бородатым дядькой с прокуренным голосом и необъятной фигурой.

Узнав о цели визита следователя, он очень обрадовался и чуть ли не кинулся целовать ей руки:

— Ой, о Вере Евгеньевне рассказать? Да с радостью! Вы не представляете, каким она была человеком! О ней книги можно писать, причем фантастические. Очень одаренный талантливый ученый, я был аспирантом как раз у нее. Она помогала с моими первыми научными работами. Если бы не Вера Евгеньевна, я бы не стал историком, это она заложила во мне тягу к знаниям, — зачастил громким басом Матвей Павлович.

— А подскажите, какими темами, какими исследованиями занималась Вера Евгеньевна?

— Вы, наверное, будете смеяться, когда узнаете! В то время даже не было такого понятия, как альтернативная история, а она работала именно в этой области знаний. — Увидев непонимающее лицо Дарьи, он пояснил: — Это сейчас в век компьютеров и интернетов можно получить практически любую информацию. Плюрализм мнений, много различных научных подходов. Историей сейчас занимаются и физики, и математики, и геологи. Вы, наверное, слышали кое-что о таких идеях, что Великий Новгород — это город Ярославль, или что татаро-монгольского ига никогда не было, или сказки про великую Московскую Тартарию.

Даша кивнула, да действительно, сейчас появилось много альтернативно одаренных исследователей со своими взглядами на историческую науку.

— А Вера Евгеньевна чем занималась?

Снегирев ухмыльнулся в длинную бороду.

— А историк Муратова считала, что наш с вами Санкт-Петербург — древнейший античный, я повторюсь, античный город. Что его не строил Петр Первый, а он был еще за несколько тысяч лет до рождения царя-реформатора.

У Безбрежной округлились глаза.

— И что, у Веры Евгеньевны были научные доказательства так считать?

— Она считала, что были. Но вы уже не помните, какое тогда было общество. Нельзя было вслух декларировать такие смелые гипотезы. Даже сейчас к этому относятся со смехом, но настороженно. А представьте себе семидесятые-восьмидесятые годы прошлого века. Сначала ее осторожно поругали, потом в ректорате пригрозили увольнением, затем сообщили, что исключат из партии, если она не успокоится. Ей сообщили, что заниматься такими глупостями она может в свободное от работы время, а студентам она должна рассказывать только официальную историю. — Матвей Павлович вздохнул.

— Представляю, как ей было сложно! — согласилась Дарья.