Сокровища Замка Тамплиеров

– И что же это? Украшения, бриллианты?

– Древняя рукопись. «Detur digniori».

Лейтенант Гарсия посмотрел на Ламию как на сумасшедшую. И она снова перехватила его взгляд. Отчетливо выговаривая каждое слово, сказала:

– Эта книга позволит нам с тобой вести в Мадриде роскошную жизнь. Или ты собираешься содержать меня на зарплату полицейского?

Мигель Гарсия, чувствуя себя виноватым и жалким, запротестовал:

– Но я же не знал! Расскажи мне все.

И она рассказала о кладах, о которых прочитала в книге, и о картах, с помощью которых спрятанные сокровища можно было найти. Рассказ ее был живописен, но краток. Ламия знала, что полицейский уже всецело в ее власти, и она могла сделать с ним все, что захотела бы. Послать его в замок тамплиеров и даже на край света. Он с радостью пошел бы ради нее даже на смерть. Но Ламии самой было приятно вспоминать и говорить о рукописи, ставшей для нее почти наваждением. Поэтому она потратила на это некоторое время.

– И это все может быть нашим, – произнесла она, заканчивая свой рассказ, – если ты сумеешь вернуть мою книгу.

– Я приду в замок и потребую отдать ее, – заявил Мигель Гарсия. – Пусть попробуют отказать полицейскому!

– Глупец, – презрительно сказала Ламия. – Разумеется, она скажет тебе, что не видела ни моей книги, ни даже саму меня. Поклянется, если потребуется, в этом на библии. И тебе придется убраться восвояси. Не приведешь же ты меня в доказательство своих слов. Тогда нам обоим не выбраться из замка живыми. Ты не знаешь, какая это страшная женщина! Мы можем добиться своего только хитростью.

В любое другое время Мигель Гарсия возразил бы Ламии. Он привык добиваться своего в честной и открытой борьбе. Тем более, когда его противником была женщина. Женщин он совсем не опасался. Он считал себя умнее любой из них. Но сейчас он покорился воле, которая была сильнее его. Полицейский подумал немного и сказал:

– Я приду в замок тамплиеров, назову твое имя и обвиню тебя в гибели лошадей. А затем я потребую предоставить мне возможность обыскать все помещения в замке, якобы для того, чтобы найти твои отпечатки пальцев, которые ты могла оставить. Это будет выглядеть правдоподобно и не вызовет ни у кого подозрения.

– Хорошо придумано, – одобрительно заметила Ламия. – Только остерегайся ее дворецкого, Фолета. Это хитрая и коварная бестия. Он может нам все испортить.

– Пусть только попробует, – усмехнулся лейтенант Гарсия. – Я арестую его под предлогом того, что он мог быть твоим сообщником. Надену на него наручники, посажу в машину, и он лишится возможности мне помешать. А перед тем, как уехать, отпущу, якобы уступив просьбам хозяйки замка.

– Нет, ты привезешь его ко мне, – возразила Ламия, кровожадно раздув ноздри. – Или ты забыл, что он хотел меня изнасиловать? Я хочу вернуть ему долг.

– Но это может быть не так…, – начал лейтенант Гарсия. Но встретился со сверкающим ненавистью взглядом Ламии и поспешил добавить: – А, впрочем, как знаешь.

– Умница, – похвалила его Ламия. – Таким покладистым ты мне нравишься больше.

Ободренный этими словами, Мигель Гарсия потянулся к ней. Он снова почувствовал неодолимое желание обладать ею. Но Ламия больно ударила его по руке.

– Как мед, так и ложкой, – усмехнулась она. – Но у меня принцип – не весь бочонок сразу. Когда вернешься с книгой, тогда и попросишь сладенького. А пока забудь. И поспеши, а то вдруг они снова на ночь опустят решетку? Тогда тебе придется ждать до утра, бродя под окнами замка, словно несчастный влюбленный. И не думай, что сможешь возвратиться и приятно провести время со мной. Этому не бывать, так и знай.

Ламия уже перестала изображать из себя невинную скромную девушку, ставшую жертвой своей наивности. Она подчинила себе волю Мигеля Гарсии и не боялась, что он взбунтуется и выйдет из-под ее власти. Он был не первый мужчина, который попадал в ее хитро расставленные силки. И она была уверена, что не последний. Но пока полицейский ей был нужен. А потому Ламия поступала с ним так, как это с давних времен делали на Востоке, подвешивая на шесте морковку перед носом ослика, за которой тот должен был тянуться и поневоле идти вперед.

Когда Мигель Гарсия ушел, чтобы вернуться в замок тамплиеров за древней рукописью, Ламия задумалась. Она ловко избежала угрожавшей ей опасности в лице этого дурака полицейского, соблазнив его и переманив на свою сторону. И даже сумела – или сумеет, – извлечь из его страсти выгоду, если он вернет ей утерянную рукопись. Но что делать с ним после этого?

Ламию раздражала необходимость постоянно обманывать полицейского, манипулируя фактами и обильно приправляя их ложью. Ей это было легко, но приходилось помнить обо всем, что она выдумывала, чтобы не попасть впросак, а это утомляло ее. Да и удерживать Мигеля Гарсию все время в полу-гипнотическом состоянии, внушая ему мысли, которые он принимал за свои, было бы слишком хлопотно. И уж тем более она не собиралась ехать с ним в Мадрид, даже в качестве законной жены. При одной мысли об этом Ламию разобрал почти гомерический смех, словно она вспомнила забавный анекдот.