Сокровище пути

Аяна посмотрела на него и задумчиво кивнула. Вчерашний день уплывал по реке, а тот, в котором они узнают точно, где её сестра, был ещё очень, очень далеко.

Он и сейчас был всё ещё очень далеко. Сейчас здесь была только степь.

Степь была рядом с Аяной, вокруг неё, над ней, под ней, в её ушах, глазах, волосах, на её коже, как море, принявшее её в объятия. Степь заполняла собой весь мир, всё существующее. Она действительно была как море, но вместо воды тут раскинулись бесконечные просторы шелестящих, сплетающихся под ладонями ветра трав и ковылей, пёстрых незнакомых ароматных цветов и диких злаков. Треск несмолкающих кузнечиков сменялся звенящим бодрым пением птиц, потом однообразным шелестом дождя, и снова и снова кузнечики и сверчки заводили свою бесконечную трескучую монотонную мелодию посреди тёплого запаха полыни и мокрой, прогретой солнцем земли. Степь не смолкала ни днём, ни ночью, голоса дневных птиц сменялись голосами ночных, Аяна плыла, покачиваясь, в повозке по этому тёплому, ароматному безбрежному морю, засыпая и просыпаясь в его объятиях.

12. Я не смогу забыть

Прошло уже три недели, как они в спешке покинули Хасэ-Даг, и Айдэр разрешила ей потихоньку вставать и ходить вокруг повозки.

– Айдэр, а как скоро я смогу сесть в седло? – спросила Аяна. – Верхом мы будем больше проходить за день. Вы же нарочно едете медленно, чтобы не растрясти меня, верно?

– Куда ты так торопишься, милая? – спросила Айдэр, склоняя голову к плечу. – замедли своё движение. Направь его с пониманием, иначе оно унесёт всё, что дорого тебе. Ты в этом движении, а оно - в тебе. Сядь. Услышь, что говорит тебе степь.

Аяна садилась и пыталась понять, что же надо сделать, но у неё не получалось. Ей казалось, что вот-вот она поймёт, но запевшая рядом птица или застрекотавший кузнечик сбивали её с мысли, и она снова начинала беспокойно грызть нижнюю губу или ноготь.

– Айдэр, я знаю, что это за движение. Это нетерпение подгоняет меня. Оно как будто подталкивает меня в спину, если я вдруг замедляюсь. Я иду, чтобы отыскать двух людей, которые очень дороги мне. Что я могу сделать?

Айдэр пожала плечами.

- Рано или поздно всё прояснится. Ты должна беречь себя, иначе кто отыщет их? Но сначала обернись вокруг, милая. Может быть, кто-то из близких ищет тебя?

Аяна не обернулась. Она и так знала, кто искал её.

На вечернем привале у озерца она подошла к Верделлу, который сидел у костра. Он привычно опустил было глаза и хотел уйти, но Аяна села рядом с ним и обняла его за плечи. Он напряжённо замер, потом выдохнул и опустил голову ей на плечо, и на рубашке, там, куда он уткнулся, начало расплываться мокрое пятно.

Где-то в груди защемило, она обхватила голову Верделла и крепко прижала к себе. Он тихо плакал, вздрагивая.

– Почему ты не сказала мне, кирья? – сказал он, когда они лежали на цветных войлоках на повозке и слушали в отдалении вой маленьких степных волков. – Почему не сказала, что носишь его дитя? Почему?

– Сначала я не знала об этом. Не была уверена. Я думала, что от долгой дороги моё тело устало. Я поняла это точно только в середине леса, когда ты принёс ту птицу с зелёным горлом, я почувствовала запах её крови, и мне захотелось съесть её сырой. Он говорил, что у него не может быть ребёнка. И я сама долго не могла поверить. А потом поверила, но боялась, что ты станешь уговаривать меня вернуться. Потому что мы всё ещё ближе к долине, чем к Ордаллу. А ещё я сама испугалась, и не хотела пугать ещё и тебя.

– Я теперь не смогу сказать тебе, стал бы я тебя уговаривать. У меня это всё в голове не укладывается. Когда они перекладывали тебя на эту повозку, и я увидел кровь, знаешь, как я испугался? Я думал, что умру от страха за тебя. А потом кира Айдэр сказала, что в тебе дитя, и оно живо, и я испугался ещё больше. И теперь я тоже боюсь, боюсь ещё сильнее.

– Чего ты боишься?

Верделл помолчал, потом обнял её.

– Неважно. Всего боюсь. Мне невыносимо стыдно за это, но только тебе я могу сказать, что мне страшно. Больше бы я никому не признался. С тобой всё хорошо, и это главное.

– Тогда что тебя так гнетёт? Почему ты ходишь, как будто потерял что-то?

Верделл закрыл глаза. Он лежал так какое-то время, потом тихо сказал:

– Мы убили тех людей. Понимаешь, кирья?

Аяна лежала, и на неё словно навалились неподъёмной тяжестью воспоминания той ночи. Они будто выдавливали воздух из её груди, и ей стало трудно дышать. Она легла на бок и поджала колени.

– Да. – тихо сказала она. – Я думаю об этом постоянно. Я снова и снова слышу хруст его черепа. Я не смогу забыть об этом до конца жизни. И я не смогу забыть, как он прикасался ко мне.

Она помолчала.