Сокрытое в листве

– Нет. Такая у нас тоже была – погибла, забрав с собой столько вашего брата, сколько смогла. Софья Николаевна была в Москве, когда вы скинули временных. Билась с вами за каждую улицу, имея за спиной лишь безусых юнкеров и отставных офицеров, которых вы добивали раненых и расстреливали безоружных. Она видела, как дома проржавели насквозь вашим предательством и безобразностью, как вы громили нашу Москву не меньше поляков с французами. Поэтому и бьет теперь вас без пощады, как самых настоящих захватчиков.

Пленный слушал Анохина, не переставая тянуть губы в ухмылке, а потом спросил:

– Так чего не дал и меня убить?

– У нее для ее лет грехов и так достаточно – пусть об вас комендантское управление руки пачкает.

– Как милосердно!

– Не тебе говорить со мной о милосердии. Как этого звали?

Капитан кивнул головой на убитого девушкой пленного.

– Кажись, Яшкой.

– Знаешь о нем что-нибудь?

– Вроде из Москвы.

Капитан выпрямился и посмотрел на пленного сверху вниз:

– Верующий?

– Крещеный.

– Помолись за него. За всех. Может, хоть тебя наверху услышат.

22

Автомобиль подпрыгнул на ухабе, и Гендлер неприязненно скривился – шофер гнал так, как будто за ними была погоня. На самом деле у них не было особенных причин спешить – на Сыромятниках уже было столько оперативников, что Митину было не уйти.

Иосиф принял дело об убийстве Осипенко из рук Владимирова только в начале этой недели, а уже продвинулся дальше, чем этот чистоплюй. Еще только увидев Владимирова, Иосиф понял, что они не сработаются. Знал он таких – «холодная голова, чистые руки…» Вроде идейный, а сам из чиновных сынков с гарантией. Просто устроился потеплее при советской власти. К счастью, почти сразу подвернулась возможность от него избавиться – начальство Владимировым после отсутствия результатов, разумеется, было недовольно, поэтому просьбу Гендлера о снятии этого чистюли с расследования удовлетворило легко и быстро. Насколько Иосиф знал, ехал теперь Владимиров подальше от Москвы и поближе к Владивостоку недобитых казаков ловить. Ну и поделом!

Гендлер выкинул Владимирова из головы и обратился к разговору, который некстати случился прямо перед тем, как Иосиф собирался ехать на задержание. Следак этот, Стрельников – тоже из старорежимных с гарантией. Вымести бы их всех, чтобы глаза не мозолили! Хотя доля смысла в его версии была – Осипенко действительно мог быть лишь одной из жертв.

Все красиво складывалось у жандарма – и пули-то одинаковые, и оружие-то странное, и убитые-то все друг с другом знакомы. А вывод телячий – найти остальных с древней фотокарточки какого-то обувщика и следить за ними, ожидая покушения. Знал этот Стрельников многовато – видать, Владимиров еще и болтал налево-направо. Жандарм даже о Митине знал, а это ему было совсем не положено.

Иосиф усмехнулся, вспомнив, как жандарма перекосило, когда он сказал, что нужно просто брать этого Митина и ломать, пока не выдаст остальных. Да глянул еще так, как будто Гендлеру стыдно должно быть за что-то. Не на того напал! Старая охранка тоже любила ломать до нужных ответов!

И ведь действительно, чем растрачивать кадры на слежку за обувщиками, алкоголиками да кладбищенскими сторожами, достаточно было взять Митина и все из него добыть. Пока что рисовалась террористическая ячейка – минимум два мерзавца. А там уж чего Митин порасскажет – может, получится целую организацию раскрыть.

И все же Гендлер не понимал, как Владимиров мог отпустить Митина – дураку ведь ясно было, что он здесь при чем. Да, из доказательств лишь мотив, но ведь мотив такой, что иных доказательств и не нужно. Да и все остальное прямо-таки кричало о причастности этого инженера – Иосиф совершенно не удивится, если они найдут в доме Митина те самые патроны, которые оставались для всех загадкой. А загадка, скорее всего, отгадывалась просто – Митин сам их и делал. Ну, может, не совсем сам – конечно, его коллег нужно будет почесать, как следует. Это и в целом полезно – мало ли что товарищи инженеры там у себя клепают в закрытых конторках!

А вот со вторым были проблемы. Иосиф не сомневался, что второй был. Митин ведь не мог убить Осипенко – какими был растяпами не были нынешние милиционеры, упустить из изолятора человека посреди ночи они не могли. Тем более дважды, ведь Митин не только с вечера остался в изоляторе, но и к утру там находился. Стрельников этот тоже упоминал какую-то бабку, которая видела двоих рядом с одной из жертв.

Гендлер выглянул в окно, увидел, что до места осталось недалеко, и выкинул все ненужные мысли из головы – теперь была работа. Иосиф в последние годы редко сам брал мерзавцев, а вот раньше приходилось. Он улыбнулся – вспомнились сразу октябрьские деньки – он тогда здесь же неподалеку стрелял. Тогда славно повоевали – у Гендлера с тех пор даже шрам на руке остался.

– К дому не подъезжай. Вон в том дворике приткнись так, чтобы тебя не видно было особо.