Сокрытое в листве

Шофер все исполнил, как нужно – из окон нужной квартиры автомобиль видно не было. Гендлер выбрался из авто, оперся на него спиной и закурил. Одуряющая жара только начинала ослабевать из-за наступающего вечера, но все еще беспощадно давила на Иосифа. Ему всегда жара давалась тяжело. Лучше уже февраль с его ветром, чем вот так вариться в собственном соку без всякого облегчения.

Через пару минут к Иосифу подошел один из оперативников. Одетый в рабочего невысокий парень с лицом, которое совсем не запоминается – отличный соглядатай. Гендлер решил не привлекать для этого дела МУРовских – у тех твердости руки вечно не хватало, а дело могло обернуться круто – Митин все же был оружейником.

Иосиф поделился с оперативником куревом и спросил:

– Выходил он куда-нибудь?

– Нет, как со службы пришел, так и сидит.

– Ты у подъезда стоял?

– Обижаете, Иосиф Давидыч… Пролетом выше устроился. Ручаюсь, что он в квартире.

– Ручаешься-ручаешься, Беседин… Из соседей никто тебя не видел?

Насчет того, что слежку мог заметить сам Митин, Иосиф был спокоен – Беседин был слишком опытным и тщательным оперативником для такого прокола.

– Нет, Иосиф Давидыч. Меня из верхней квартиры бабка приметила, но там ничего серьезного – отбрехался электриком.

– Ясно. Кто сейчас у дверей?

– Оставил Казанцева. Чивадзе и Антонов у подъезда – корчат пьяных.

– А остальные?

– Еще трое перекрывают выходы со двора, один на крыше. Это же просто инженер, Иосиф Давидыч – не много сил на одного субчика?

– Не много. Митин, если я все правильно понимаю, уже убил двоих или троих, кроме того, он знает, что мы можем нагрянуть. Мы его уже брали пару недель назад.

– А чего отпустили?

– А не твоего ума дело, Беседин. Так, ты и Чивадзе со мной пойдут в квартиру. Антонов у выхода из подъезда, Казанцев у чердака. Предупреди всех, и глядеть в оба – могут быть сюрпризы, как внутри, так и снаружи.

– Снаружи?

– Митин действовал не один, если его сообщники поблизости, они могут устроить нам пакость. Все – иди. Я через пять минут буду у подъезда.

Беседин посмотрел на дом, в котором жил Митин, с легкой нервозностью – до него, наконец, дошло, что дело может быть не из простых. Он докурил, сплюнул себе под ноги и вразвалочку направился в нужный двор. Гендлер посмотрел на часы – была почти ровно половина седьмого.

Часть от данных Беседину пяти минут Иосиф потратил на то, чтобы отряхнуться и оправить свой вид – закон должен быть представительным и красивым. Через три минуты он не спеша вышел во двор. На долю секунды столкнулся взглядом с маляром, красившим старый дырявый забор, и едва заметно кивнул – «маляр» занимал правильную позицию для того, чтобы накрыть того, кто будет выбегать из подъезда.

У самого подъезда Беседин общался о чем-то с двумя небритыми мужиками весьма побитого вида. Гендлер отдал оперативникам должное – сейчас никто не узнал бы в Антонове семинариста недоучку, а в Чивадзе бывшего гребца. Оба исправно пошатывались, переходили порой с нормального человеческого голоса на пьяные взвизгивания и иногда вставляли цензурные словечки между матерных.

Такое прикрытие оперативников позволяло и самому Гендлеру раскрыть себя чуть позже – он поравнялся с ними и грозно произнес:

– Буяните, товарищи?

Откликнулся Антонов:

– Никак нет, гражданин начальник, отдыхаем просто после работы…

– Ладно, пошли-ка со мной, чтобы народ не смущать.

Все трое запротестовали для виду, но вскоре скрылись в прохладной темноте подъезда вслед за Иосифом. Тут же клоунада была отставлена. Антонов, уже получивший инструкции от Беседина, остался у лестницы, встав ровно так, чтобы его не было видно с улицы. Чивадзе встал за Гендлером, а Беседин шел первым. Оружие пока держали при себе. Иосиф запнулся в полутьме о чиненную деревяшкой ступеньку, едва не упал и не смог удержать себя от ехидного вопроса:

– Электриком, говоришь, назвался?

Беседин даже обернулся от неожиданности, но через секунду с улыбкой ответил полушепотом:

– Ну да. Бабка обрадовалась так – отродясь, говорит, света в подъезде не было.

Гендлер беззвучно усмехнулся и показал идти дальше. Вскоре они были у старой железной двери. Иосиф расстегнул кобуру и приготовил Маузер к работе, стараясь не шуметь. У оперативников все было давно готово.

– Может, мы сами, Иосиф Давидыч?

Беседин спросил это с легкой улыбкой, и Гендлеру захотелось дать ему по зубам – юнец даже примерно понятия не имел, в скольких переделках довелось побывать его обрюзгшему и отдувающемуся начальнику. Однако Иосиф легко подавил свой гнев и ответил спокойно:

– Куда сами? Лжеэлектрик и алкаш – у вас перед носом дверь закроют, даже если вы покажете членские билеты Центрального комитета, не то что свои ксивы, а меня так легко не послать. Сколько человек внутри?

Беседин замялся немного, но быстро нашелся:

– Четверо, не считая его. По крайней мере, в течение дня больше никто не выходил и не входил.

– Дети? Женщины?

– Да, две женщины и малец школьник лет десяти.