Соль под кожей. Том второй (СИ)

Я смутно припоминаю, что действительно, когда только купил часы и игрался с новой игрушкой, щупая и изучая все ее функции, добавил ее контакт в свою медицинскую карту. Потому что мне просто больше некого была туда добавить. Наверное, датчики пульса и сердечного ритма решили, что ситуация критическая, и сделали то единственное, ради чего их вообще запрограммировали.

— Эта хуйня, — верчу запястье перед глазами, — спасла мне жизнь. А ключи у тебя откуда?

— Боже, Шутов! Да у тебя тупо дверь была не заперта! — Лори смотрит на меня с разочарованием. — Я нашла адрес по GPS-координатам, которые пришли в экстренном сообщении, позвонила в пару соседних квартир и в одном мне сказали, что видели белобрысого парня в той, которую сдает агентство. Я пару раз позвонила, потом дернула ручку — и дверь просто открылась.

Ни хрена на помню, что было в тот короткий промежуток после того, как я доехал до квартиры и уже расхаживал внутри в поисках выпивки и курева.

— Знаешь, Лори… — Я пытаюсь улыбнуться, но за ребрами все еще ощутимо жжет, поэтому приходится довольствоваться кривой улыбкой. — Похоже, ты мой ангел-хранитель.

Она не успевает ничего ответить, потому что «скорая», наконец, приезжает.

Вокруг меня носятся люди в белых халатах, цепляют какие-то датчики, снимают кардиограмму. Тучная дама с отекшими руками приговаривает, как все плохо и меня нужно срочно транспортировать в кардиологию. Я пытаюсь отнекиваться, но в моем состоянии это все равно что полудохлому кузнечику бодаться со слоном.

— Не бросай меня, — успеваю поймать ладонь Лори, пока меня, словно бревно, укладывают на носилки. — Мне нужен надежный человек рядом, чтобы он под диктовку записал мое завещание.

— Я тебя точно убью, Шутов, — злиться Лори, но все равно лезет вслед за мной в машину «скорой».

Что происходит потом, я помню максимально плохо.

В какой-то момент суеты и белых огоньков вокруг стало настолько много, что моя психика просто не выдержала это светопредставление и отключилась. В те редкие моменты, когда я приходил в себя, картинка перед моими глазами почему-то все время менялась — другой потолок, другие окна, другое время суток за этими окнами, капельницы, торчащие то из левой, то из правой руки. Неизменным было только одно — Лори. Она всегда была рядом. Но у нее было такое измученное серое лицо, что в какой-то момент я возненавидел себя за то, что продолжаю коптить воздух. Но сразу после этой мысли, я снова выключился.

Когда я открываю глаза в следующий раз, то над головой, кажется, все тот же идеально белый и гладкий потолок, с комфортными тусклыми лампами холодного света где-то по сторонам. В правой руке торчит капельница, на пальце левой — какой-то датчик. Чувствую себя примерно как подопытный на корабле инопланетян.

Слева, в кресле, дремлет Лори. На ней джинсы и объемный свитер-мешок непонятного цвета.

Я даже толком не успеваю на нее насмотреться, потому что Валерия тут же открывает глаза и снова хмурится, когда замечает, что я за ней наблюдаю.

— Ты похожа на недовольную рыбу-фугу, — говорю одеревенелым от долгого неиспользования языком.

— Я не планировала задерживаться в столице дольше, чем на пару дней, а этот свитер купила в ближайшем супермаркете. Он чертовски теплый. — Лори показывает свои полностью утонувшие в рукавах руки, из которых видны только самые кончики пальцев. — Заберу его домой, это точно лучше пледа.

Она поднимается, подходит ближе и осторожно прощупав «обстановку», присаживается на край кровати.

— Я выгляжу так же херово, как себя чувствую? — пытаюсь шутить.

— Намного хуже, — с серьезным лицом, но чертиками в глазах, говорит Лори. — Я как раз думаю — добить тебя, может, чтобы не мучился?

— Добрая душа.

Она подается немного вперед, я как-то машинально, насколько это возможно, когда ты распятая на хер букашка, отодвигаю руку, чтобы Лори могла умоститься у меня под подмышкой. И вот так мы лежим какое-то время, в тишине, где еле слышны звуки капающей в мою вену дряни.

— Павлов согласился взять тебя обратно, — говорит Лори, и я мысленно лыблюсь, потому что как раз собирался пошутить на эту тему. — Если ты откажешься — я тебя точно придушу, Шутов. Клянусь. Ты не представляешь, чего мне стоило его уговорить.

— Очень хорошо представляю. — В наш с ним последний разговор, когда я снова пропустил время приема, а потом попытался назначить новое, этот абсолютно интеллигентный мужик выдал такое количество отборной ругани, которое я не слышал даже от гопников и сидельцев. — Я твой должник в бесконечной степени. Как теперь с тобой рас…

— Заткнись, — перебивает она, и еле ощутимо тычет меня локтем в бок. — Считай, что я это сделала из большой гордости за то, что оказалась Номером один в твоих экстренных контактах.

«Номером Единственным», — мысленно поправляю я, и трусливо, как последний задрот, зарываюсь носом в ее ее волосы на макушке.

Она реально пахнет свежей земляникой и сливками, и леденцами. Никакого тебе новомодной хуйни для «нетакусек» типа «запах дорогих ебеней на охуенном рассвете новой жизни».